Олимпи-Ада – неоязыческий шабаш в православной России

Проходящие сочинские олимпийские игрища вызывают у меня глубочайшее омерзение по очень многим причинам и та, о которой пойдёт речь в данной заметке, не единственная. И прежде чем перейти к ней, я самым кратким образом назову и другие.

Первая состоит в том, что ради сиюминутного праздного гульбища и самопиара путинской ворократии разрушен и практически уничтожен уникальный памятник природы. И для меня как человека, искренне любящего свою страну (особо подчеркну: страну, а отнюдь не государство) – это большая личная потеря. Но об этом мне нет смысла писать, потому, что всё, что на этот счёт следует сказать, уже исчерпывающе сказано. Причём сказано специалистами, и всё, что я бы мог тут сделать – это или пересказать своими словами их анализ масштабов нанесённого экосистеме урона, или излить свои личные эмоции по этому поводу.

Вторая причина – это осознание абсолютно бездарной и бесполезной (более того, исключительно во вред обращённой) растраты колоссальных финансовых ресурсов России. И дело здесь не только и даже не столько в том, сколько из спущенных на олимпийские игры средств банально разворовано. Хотя разворовано действительно много, но даже если представить себе чисто фантастическую картину, что отпущенные средства были бы полностью истрачены по целевому назначению, в данном случае это, как ни странно, ничего не меняет по существу. Потому что олимпийские игры – это гулянка, это спускание средств на ветер, в то время как Россия стремительно погружается в экономическую катастрофу и остро нуждается в тех самых впустую растраченных средствах. Однако и здесь всё уже сказано до меня. Например, в ещё до начала игр опубликованном выступлении «Бойкот олимпиаде-убийце» В.А. Кучеренко, более известного под псевдонимом «Максим Калашников». И хотя к политической деятельности и публицистике В.А. Кучеренко я отношусь весьма скептически и критически, если не сказать негативно, с данным его выступлением я согласен на все 100 процентов, так что мне к нему, собственно, и добавить практически нечего. Хотя ещё две альтернативные возможности разумно вложить растраченные средства я всё же назову. Потраченных на игрища средств с избытком хватило бы на то, чтобы спасти очень многие уникальные культурные и исторические памятники России, включая создание адекватных условий для хранения музейных фондов, архивов и библиотек, потому как сейчас мы безвозвратно теряем абсолютно уникальные культурные сокровища просто потому, что они с позволения сказать «хранятся» (а на самом деле попросту уничтожаются) в совершенно чудовищных нищенских условиях, в которых существует большинство музейных фондов. Либо эти же средства можно было бы вложить в создание целого комплекса заповедников и проведение огромного объёма природоохранных и природовосстановительных мероприятий. Про остальные нужные и важные вещи, как, например, восстановление материальной базы русской науки, возрождение отечественного наукоёмкого производства, восстановление продовольственной безопасности страны и т.д. в указанном выступлении сказано исчерпывающе, и я могу лишь повторить сказанное и присоединиться к данным оценкам.

Есть ещё множество более мелких и не столь важных причин, которые во всей своей совокупности сводятся к моему глубочайшему эстетическому и отчасти моральному отвращению к кремлёвскому псевдопатриотическому агитпропу в целом с его бутафорскими «потёмкинскими деревнями», агрессивно навязываемым идиотическим оптимизмом в условиях уже совершенно реальной катастрофы, с его главным козырем в виде апелляции к «угрозе западных педерастов», с его омерзительным «многонациональным россиянством», а главное – с шельмованием в качестве «либерастов», «агентов госдепа» и даже «русофобов» тех самых людей, которые участвовали в Сопротивлении горбачёвско-ельциноидной нечисти ещё тогда, когда кумир нынешних «ура-патриотов» был правой рукой Собчака, а большая часть нынешней консервативно-охранительской челяди ошивалась в «демократическом» движении, славословила «рыночные реформы» и «общечеловеческие ценности» и заливисто тявкала по поводу «угрозы реванша красно-коричневых».

Впрочем, последнее – это уже мелочи. А вот о том, что очень серьёзно, но о чём как-то пока вроде бы так никто и не сказал, вот об этом и будет настоящая статья. Об олимпиаде как феномене своего рода религиозном.

Олимпийские игры, как известно, проводились в Греции с незапамятных времён и вплоть до конца IV века от Р.Х. В последнее десятилетие IV века они были запрещены императором Феодосием I Великим. Причина запрета хорошо понятна и известна: олимпийские игры были языческим религиозно-культовым действом и были посвящены олимпийским «богам». Начали возрождаться они только в второй половине XIX века, то есть тогда, когда дехристианизация Западной Европы практически завершилась. На протяжении всей истории Христианской европейской цивилизации олимпийские игры были запрещены и не проводились.

Конечно, было бы довольно сложно заподозрить в современных олимпийских играх буквальное возрождение веры в языческих «богов» греческого олимпийского пантеона. Тем не менее, культовый характер и даже в определённом смысле именно религиозный символизм этого мероприятия налицо. Например, доставка олимпийского огня из Греции специальным самолётом с последующим тасканием олимпийских факелов по всей стране или даже планете и втыканием их в самые неподходящие и неподобающие этому места типа погружения на дно Байкала или запуска в космос. Конечно, в этом секуляризованном профанном культе велика доля банальной шоу-индустрии пополам с безудержным и неумным самопиаром правящей верхушки и лично Путина, велика доля банальных распильно-откатных технологий (чего стоят одни только за безумные деньги заказанные «супертехнологичные» факелы, которые периодически гасли в самый ответственный момент), велика доля, наконец, просто банального постмодернистского фарса («олимпийский огонь», доставляемый специальным рейсом самолёта, а потом гаснущий и «возжигаемый» на месте, причём прилюдно, банальной зажигалкой). И, тем не менее, доставление олимпийского огня из греческой Олимпии и почти полугодовая эстафета своего рода «освящения» им всех крупных либо исторически, культурно или символически значимых городов и географических точек страны – это действие именно ритуально-культового, то есть религиозного или квазирелигиозного характера. Когда на Пасху специальным самолётом из Иерусалима в Россию доставляется Благодатный огонь – это понятно. Это дело религии, это вопрос веры в чудесное и сверхъестественное происхождение этого огня и его особых благодатных качеств. Но когда аналогичным образом доставляется олимпийский огонь, это вызывает естественные вопросы. Если это «просто символ» (кстати, символ чего? Символы ведь на то и символы, что заключают в себе смысл, а не совершаются «просто так»), то почему бы его не зажечь зажигалкой прямо на месте? Если же это такой особый огонь, который нужно непременно привести из самой Олимпии – значит, подразумевается наличие в нём какого-то особого качества, и это качество по логике вещей не может иметь никакого иного значения, кроме как культового и религиозного. Впрочем, нет смысла ломиться в открытую дверь. Олимпийский огонь (не в античные времена, а именно в наши дни!) зажигается от солнечных лучей с помощью специального параболического зеркала в храме Аполлона и сопровождается публичным произнесением молитвы, к Аполлону обращённой. Совершают этот языческий ритуал, конечно, изображающие жриц актрисы, но ритуал воспроизводится именно религиозный и основанный на реконструкции древнегреческих церемоний. Само собой, вопрос об аутентичности в данном случае остаётся открытым, и, если бы речь шла о действительном священнодействии, налицо была бы его профанация и превращение его в элемент коммерческой масс-культуры и шоу-индустрии. Но, поскольку речь идёт не о священнодействии и таинстве, а о диаметрально противоположном – об идолопоклонстве и возрождении языческого нечестия – вопрос о профанации снимается сам собой. Потому что ритуалы идолопоклонства невозможно профанировать: само по себе идолопоклонство и есть профанация, поклонение тварному вместо божественного. В этом плане духовное качество профанного ньюэйджерского неоязычества если и отличается от аутентичного традиционного язычества, то только в худшую сторону. Даже театральность всего действа и участие в нём актрис в качестве «жриц» отнюдь не делает действо «шуточным» и «невсамделешним». В рамках греческого язычества театр вполне себе имел культовый и церемониальный характер и отнюдь не был простым светским развлечением. Наконец, стоит добавить, что возрождение языческих церемоний олимпийских игр тесно связано с расцветом оккультизма и неоязычества именно в религиозном, а не просто профанно-развлекательном и коммерческом смысле в нацистской Германии, где культовой стороне спортивных мероприятий придавалось особое значение.

Таким образом, втянув Россию в организацию проведения олимпийских игр, руководство РФ во главе с «президентом» Путиным фактически организовало на государственном уровне в стране неоязыческий шабаш и массовое беснование. Причём без всяких кавычек, преувеличений и иносказательных переносных смыслов. И именно в рамках этого шабаша в жертву была принесена и уникальная природа окрестностей Сочи, и средства, которых бы хватило при разумном их использовании на восстановление продовольственной безопасности нашей страны.

Да, разумеется, вряд ли организаторы этого неоязыческого шабаша сами верят в Аполлона или Зевса. Но это и не важно. От ранних христиан тоже ведь не требовали поверить в языческих «богов», от них требовали лишь совершить определённые ритуалы языческой церемонии и подтвердить, тем самым, свою лояльность монстру идолопоклоннической власти. На самом деле поздние античные язычники и сами-то не очень верили в своих «богов». Языческие «боги» были к тому времени лишь символическими фигурами, а принесение им жертвы имело смысл приблизительно такого же гражданского ритуала, как сегодня – торжественное возложение венков к памятникам. В этом смысле если раннеантичные язычники ещё имели, пусть и ложные, но хоть какие-то устремления к божественному, то поздние язычники в массе своей (за исключением немногих мистиков и философов, далеко не всех из числа даже их сравнительно узкого круга) были идолопоклонниками в самом буквальном смысле. В своих ритуалах они поклонялись уже даже не языческим «богам» как таковым, а символам вполне материальных вещей – государственной власти (целый специальный культ гения Императора), богатства, успеха и, конечно, плоти. Культ плоти, культ плотскости как таковой насквозь пронизывает античное язычество от его ранних греческих форм и вплоть до последних веков упадка Римской империи. Именно частью этого культа и был античный спорт, включая олимпийские игры.

В этом смысле примечательно, что многие аспекты и достижения античной культуры были Христианством восприняты, переосмыслены и не только сохранены, но и преумножены. Например, античная греческая философия (как платоновского, так и аристотелевского направления) в христианском богословии была не просто сохранена, а достигла небывалых высот, далеко превзойдя античный оригинал. Сохранено, развито и преумножено было в Христианском мире римское право. Греческий и латинский языки стали языками науки и учёности в Христианскую эпоху, а памятники античной литературы были сохранены исключительно усердным и самоотверженным трудом переписывавших их поколения в поколение христианских монахов. Античная архитектура стала основой романского стиля, римская вооружение – каноном для всего раннего Средневековья. Примеры преемственности такого рода можно приводить бесконечно. Восторжествовавшее Христианство, как в своей аутентичной Православной форме, так даже отчасти и искажённой форме латинской ереси, очень бережно и рачительно отнеслось к доставшемуся ему культурному наследию античной цивилизации. Поэтому если какие-то аспекты античной культуры не были переосмыслены и наполнены новым христианским содержанием, а были полностью отвергнуты, есть серьёзные основания полагать, что они по самой своей природе оказались несовместимы с Христианством. Таких аспектов не так уж много.

В самом деле, если языческая философия, например, была успешно преображена в христианское богословие, почему же олимпийские игры были полностью прекращены, а не христианизированы? Почему в Христианской цивилизации и культуре за немногими весьма специфическими исключениями вообще не существовал спорт как таковой?

Античный спорт, представлявший собой преимущественно различные формы атлетики, был ничем иным как культом плоти. Точнее говоря, лишь одним из аспектов этого культа, пронизывавшего всю языческую древнегреческую культуру. Не случайно, кстати, спортсмены в олимпийских играх участвовали голыми. Античная атлетика как особое культивирование плоти, превознесение её и любования ею имеет прямое отношение к распространению в античном мире педерастии, как в её «утончённых» формах простого любования и привязанностей, так и в грубой форме самого буквального мужеложства. Вообще говоря, культ плоти, эстетизация человеческого тела и сладострастное любование им, прославление плотской чувственности как в гетеро-, так и в гомосексуальных формах является общей чертой не только для античной атлетики (спорта), но также и для пластики (натуралистичная скульптура, изображающая голые мужские и женские тела), и для мировоззрения в целом, вплоть до непосредственного отражения в античной языческой философии, например, в диалогах Платона.

Разумеется, Христианство не могло такого принять. При этом вопреки популярным предрассудкам и мифам, ортодоксальное Христианство (в отличие от разнообразных гностических и манихейских сект) никогда не испытывало к человеческому телу какого-либо отвращения, пренебрежения или ненависти. Напротив, христианские таинства и мистические практики предполагают как раз обожение и спасение всего человека, включая не только его дух и душу, но и тело. Нетерпимость Христианства направлена не на само по себе тело как обитель и инструмент души, а на его культивирование, на поклонение ему, на плотскость как форму идолопоклонства, а также на возжигаемое культом тела сладострастие и вожделение. И, конечно, сугубо – если это сладострастие и вожделение, и само по себе нечистое, ещё и сопровождается такими извращёнными мерзостями, как педерастия.

Спорт даже в античные времена, а, тем более, сегодня не имел и не имеет отношения к простому поддержанию телесной бодрости и здоровья – то есть к здоровому образу жизни. Для спортсменов, особенно в наше время, спорт – это профессия, причём зачастую профессия, для здоровья вредная, ведущая к раннему истощению организма, множеству профессиональных недугов и даже к инвалидизации. Для зрителей же это зрелище с трибун или у телевизора, а вовсе не поддержание себя в хорошей физической форме. Спорт – это совсем не пропаганда массового здорового образа жизни. Это своего рода культ тела, культ плотскости, а сверх того – это ещё ярмарка гордыни и тщеславия для участников, развлечение и игралище страстей для зрителей, а в современном мире – ещё и колоссальная коммерция, то есть нажива.

Понятно поэтому, что во всех своих аспектах и проявлениях большой спорт есть явление антихристианское, с Христианством попросту несовместимое, также как и ещё одно столь популярное в современном постхристианском мире явление античной языческой культуры – театр, прославляющий и эстетизирующий страсти и культивирующий лицедейство, то есть особый навык взращивания в себе субличности-персонажа, который в высших своих проявлениях имеет прямое отношение к «искусству» медиумов, к одержимости и шизофрении.

Из всех античных видов спорта в Христианском мире долгое время сохранялись лишь гонки колесниц. Зрелище, хотя и однозначно осуждаемое православными богословами, но, по крайней мере, не столь явно пропагандирующее плотский культ. Что касается искусства скульптуры, как изображения человеческого тела, в Православном Христианстве оно почти не поддерживалось, а в рамках латинства было вплоть до т.н. «эпохи Возрождения», по крайней мере, введено в рамки некоторого приличия и, хотя и сохраняло в себе определённую плотскость и чувственность (чем, впрочем, грешит вся «католическая» культура, включая даже присущие ей мистические практики), но, хотя бы, перестало прямо провоцировать вожделение и похоть.

Однако по мере того, как латинская ересь продолжала своё падение и отходила всё дальше и дальше от Христианства, в Западной Европе постепенно началось откровенное возрождение языческого культа плоти, а вместе с ним – и всех мыслимых и немыслимых пороков, начиная от повального и «узаконенного» в «куртуазной культуре» блуда и заканчивая оккультизмом и откровенным сатанизмом. Благодаря реформам Петра I и через прорубленное им «окно в Европу» весь этот поток тогдашней европейской порнографии, густо замешанный на обращении к языческой мифологии, широко хлынул в Россию. Да так, что теперь восхищение выставленными напоказ голыми телесами и блудливыми физиономиями скульптур, «украшающих» собой Летний сад, является обязательным элементом «культуры» и «хорошего воспитания». По мере того, как Европа (включая Россию) всё более дехристианизировалось, всё более возрождался спорт и общественный интерес к нему. Итогом этого и стало возрождение олимпийских игр, вполне закономерно совместивших в себе языческую суть культа плоти с неоязыческой формой возрождённых ритуалов.

Однако в нынешних сочинских XXII олимпийских зимних играх 2014 года мы видим уже нечто большее, нежели только сочетание спорта как профанного секулярного масс-культа и неоязыческих ритуалов под маской театрализованного действа. Мы видим стремление придать этому культу национально-государственный смысл и характер. Некую, пока не юридическую, но уже агрессивно навязываемую «моральную» обязательность: мол, кто против олимпиады – тот «не патриот», «либераст» и «против России». Участие в неоязыческом бесновании всё более позиционируется как обязательный атрибут причастности к искусственно конструируемой «россиянской нации» и её «национальному лидеру». А вот это уже очень настораживающе напоминает даже не столько античную Грецию, сколько позднюю Римскую империю, в которой языческие ритуалы стали обязательным выражением гражданской лояльности, а на первое место, потеснив старых обветшалых языческих «богов», выдвинулся культ «божественных» императоров.

Но и это ещё не всё. Наибольшее, не то чтобы недоумение, а крайнюю настороженность вызывает участие в этом шабаше представителей и даже высших иерархов традиционных религиозных конфессий. И если РПЦ МП хотя бы ограничилась строительством православного храма на территории олимпийского комплекса, миссионерской деятельностью, окормлением и благословлением спортсменов, в том числе в т.н. «межконфессиональных» (то есть по существу экуменических) центрах, то верховный муфтий России Тал­гат Са­фа Тад­жуддин, при­нима­я учас­тие в це­ремо­нии от­кры­тия олимпийских игр пошёл гораздо дальше и заявил – буквально! – что «Олим­пий­ские иг­ры – Бо­жес­твен­ные иг­ры» и что они «по­доб­ны Хад­жу», после совершения которого «у человека не ос­та­ёт­ся ни­каких гре­хов». Дальше, как говорится, уже ехать некуда.

Суммируем сказанное. Начался современный олимпийский ритуал с того, что в языческом храме на «священной» с точки зрения греческого язычества земле некие «жрицы» вознесли молитвы к языческому «богу» Аполлону, после чего с соблюдением обрядов языческого культа зажгли тот самый пресловутый олимпийский огонь от солнечных лучей. Причём, на случай если «священный» огонь вдруг погаснет, должны были заготовить специальные запасные светильники, в которых этот самый «особый» «священный» огонь хранится и от которых можно, в случае чего, заново зажечь олимпийский факел, а не делать это от банальной «профанной» зажигалки. Затем этот самый «священный» огонь был доставлен самолётом в Россию и началась многомесячная вакханалия «освящения» (а, если говорить правду, то опоганивания в самом прямом и буквальном смысле этого слова, так как прямой и буквальный смысл слова «погань» – язычество, идолопоклонство, и только уже в переносном смысле это слово означает всякую иную мерзость) им русских городов и символически важных, «сакральных» мест.

Я, разумеется, не верю в то, что подобное ритуальное опоганивание имеет какую-либо собственную магическую или мистическую силу, ибо идол в мире ничто есть. Но в смысле воздействия на массовое сознание людей и даже формирования этого сознания, значение подобных культовых практик не стоит недооценивать. По ходу дела массам «простых трудящихся» всё это культовое действо было преподнесено как «просто спорт», а сопровождающие его неоязыческие культовые церемонии – как «просто культурная программа», как захватывающее и масштабное развлекательное шоу. Дополнительно всему этому было придано ещё и значение предмета «национальной гордости» (какой только нации? Россиянской, ага?) и символа, «объединяющего многонациональный народ» (конечно же, во главе с «национальным лидером» и главным организатором всей этой «всенародной радости»), этакого эталона россиянского эрзац-патриотизма. Затем это действо в той или иной мере «освятили» своим участием в церемонии открытия представители духовенства всех основных мировых религий, пребывающих в трогательном «олимпийском мире», экуменистическом согласии, единодушии и «межконфессиональном диалоге».  Тем самым олимпийские игры приобретают вполне явный статус не просто культового действа, но культа, стоящего над различиями религий и, в определённом смысле, вбирающего их в себя. То есть в буквальном смысле возникает зачаток своего рода единого мирового надконфессионального культа.

Однако полнота свального греха толерантности не была бы достигнута, если к экуменизму традиционных мировых религий не была бы добавлена ещё и «свежая» струя культа «прав меньшинств», который в современном западном мире превратился уже в своего рода нео-«религию» – примерно наравне с культом пресловутых «жертв холокоста». Поэтому наравне с «представителями традиционных религиозных конфессий» в торжественной церемонии открытия олимпийских игр приняла участия лесбийская группа «Тату». Причём не просто выступила как таковая, а именно под песню этой группы как своего рода «символ» вышла российская команда, так что зрители, приветствуя российскую сборную вставанием, тем самом «почтили» (практически наравне с гимном!) и песню лесбийской поп-группы. Вопрос о том, являются ли участницы «Тату» на самом деле не только «художественными», но и половыми извращенками или только эксплуатировали таковой имидж с целью раскрутки, пиара и коммерческого эффекта, не имеет на самом деле никакого значения. Значение имеет то, что группа «Тату», созданная бывшим детским психологом Иваном Шаповаловым, несомненно, занималась пропагандой гомосексуализма, причём пропагандой, направленной именно на подростковую аудиторий как основную целевую группу. Значение имеет то, что эта группа символизирует собой извращенческую «субкультуру» в России. И, наконец, то, что в качестве олимпийского музыкального символа сборной РФ была выбрана песня из альбома группы, в котором пропаганда гомосексуализма как в женском, так и в мужском варианте была наиболее выражена. Тем самым «мировому сообществу» был дан совершенно однозначно воспринимаемый знак принятия россиянской многонационалией «мировых ценностей» лесбиянства и педерастии. А заодно было наглядно продемонстрировано, что вся пропаганда «традиционных духовных ценностей», волна «государственной борьбы с пропагандой гомосексуализма» и нагнетания посконно-патриотической ненависти к «Гейропе» – не более, чем сугубо прикладной политтехнологический продукт и кривляние исключительно для внутреннего пользования, то есть для манипулирования «пещерными тёмными массами» россиянского населения со стороны «на самом деле всё понимающих» и разделяющий т.н. «общечеловеческие ценности» «элитариев».

 Ничего, «дорогие многонациональные россияне» утёрлись и после такого смачного плевка в физиономию, проглотили и разинули варежку ещё пошире. Ну и уж после этого не стоит, наверно, даже останавливаться на таких мелочах, как символическое появление участников игр «из-под земли» (из преисподней что-ли рвутся на землю? Или просто авторы шоу слишком впечатлились образами «Голодных игр»?), дегенеративные перверсии всяческого «авангардистского» и «конструктивистского» псевдоискусства, назойливо налепляемые на образ русской культуры и истории, и т.н. «русский алфавит», в котором не нашлось места ни для Повести временных лет, ни для Слова о Полку Игореве, ни для Нестора Летописца, ни для Ильи Муромца, ни для Владимира Красно Солнышко, ни для иконописца Андрея Рублёва, ни для русского первопечатника Ивана Фёдорова но зато хватило места для Малевича, Шагала, Кандинского, Эйзенштейна, а также для Фишта – не столько, видимо, даже кавказской вершины, сколько олимпийского стадиона. Впрочем, это уже понятно, учитывая этнический состав организаторов «россиянско-патриотического» шоу, их культурный кругозор и предпочтения. Это уже детали.

Но вот на государственном уровне проводимое культовое действо, включающее в себя языческий ритуал, демонстрацию экуменистического единства всех мировых религий, символическое выступление лесбийской группы, искусственно раздутую псевдопатриотическую истерию и масштабное зрелищно-развлекательное шоу для миллионов «рядовых потребителей» – вот это должно бы по идее в православной стране вызывать вполне определённые ассоциации и если не всеобщее однозначное отвращение, то, как минимум, глубокую настороженность и обеспокоенность. И то, что оно таковой всеобщей настороженности, и даже просто внятного и однозначного неприятия хотя бы только со стороны верующих при всей очевидности и нескрываемости происходящего не вызвало – вот это настораживает вдвойне.

Сергей Александрович С