АНАТОМИЯ РУСОФОБИИ, ЯВНОЙ И НЕЯВНОЙ

Анализ течений общественно-политической мысли в части, касающейся русского вопроса в России, выявляет парадоксальнейшую ситуацию – идея русского национализма не только не разработана, но и четко не сформулирована в самой своей сердцевине. Объект исследования, то есть русский народ, определяется не как таковой, а либо как часть какого-то большего целого, либо через его отношение к внешним явлениям и факторам.

Люди, занимающиеся этой проблемой, блуждают в пограничном пространстве между «Мы» (русские) и «Не мы» (нерусские). Четкого представления о русском народе как самобытной и самодостаточной биосоциальной сущности в исследованиях, даже самых добросовестных и доброжелательных, не найти.

Даже основоположники русской националистической мысли славянофилы, как явствует из названия этого течения, видели русский народ лишь частью гомогенного, по их представлению, славянского мира наряду с другими такими же народами (имеются в виду прежде всего южные, балканские славяне). Между тем, это в корне неверно. Как показывают генетические исследования последнего времени, южные славяне не являются близкими кровными родственниками русских (восточных славян), их этнический маркер (гаплогруппа I2 в ДНК) указывает на родство с прибалтами и скандинавами (гаплогруппа I1). Нам, русским, обладателям гаплогруппы R1a1, намного ближе по крови западноевропейцы с гаплогруппой R1b.

Соответственно, «славяне» - это социокультурное сообщество народов разного биологического происхождения, и «братушки» нам не родные, а сводные. А это совсем другое дело в этноисторическом масштабе. Близость языка, культуры и религии еще не означает национальной общности. В отсутствие кровного родства неудивительно, что болгары - самые, казалось бы, «наши» среди славян - обе мировые войны прошлого века выступали на стороне противников России. Так что «русские» и «славяне», вопреки расхожему мнению, не одно и то же.

Славянофилы в своих рассуждениях исходили именно из культурной близости человеческих сообществ, в фокус которой они ставили религию, православие. Лейтмотив их философии – «русский значит православный». И это тоже в корне неправильно.

Русский тот, кто обладает русской кровью (генетикой, ДНК) и русским духовным строем, который представляет собой биологически предопределенный национальный психофизиологический архетип, генерирующий специфические, присущие только данному народу, особенности жизнедеятельности. Причем все это сложилось задолго до рождения Иисуса Христа и тем более крещения Руси.

Конечно, христианство за тысячу лет существования в России в качестве единственной государственной религии наложило существенный отпечаток на все стороны жизни народа и государства, особенно на культуру. Но новая религия, привнесенная извне, не смогла изменить то, что называется «духовным» строем или, короче, «духом».

Помните, как Пушкин описывал «русский дух», как «пахла» для него Русь? На «Лукоморье», где чувствуется этот запах, и «дуб» – священное дерево волхвов, и говорящий «кот ученый», и «русалка на ветвях сидит» зачем-то, и «избушка на курьих ножках», и прочие чудеса, никоим образом не соотносящиеся с христианской мифологией. Ничего похожего на жития святых, чистой воды язычество, с которым православная церковь жестоко боролась всю христианскую историю русского народа и продолжает бороться до сих пор.

При всем при том, сам Пушкин несомненно был никаким не язычником, а добрым христианином, искренне верил в Святую Троицу и соблюдал церковные обряды. Но поэт, во всяком случае поэт великий, на самом деле никакой не творец, а только переводчик, транслирующий Божественную музыку на человеческий язык. Как Пушкин услышал музыку русского духа, так и записал ее поэтическими образами на бумаге. Ничуть при этом не отступив от своих религиозных принципов - это просто разные вещи.

Славянофил Астафьев точно подметил, что, приняв греческое христианство, русские оттого не превратились в греков и сохранили свой духовный строй. Значит, слова «русский» и «православный» синонимами не являются. Что подтверждается и практическим здравым смыслом: как можно считать русскими, скажем, православных эфиопов или японцев? Бред! С другой стороны, множество несомненно русских людей вообще в Бога не верят, и что, из-за этого отказывать им в праве быть русскими? Еще больший бред!

Таким образом, православная религия не является квалифицирующим признаком русскости. Это явление иного плана, наднационального. Недаром апостол Павел провозгласил, что в Храме Божьем «нет ни иудея, ни эллина». Но это там, перед ликом Всевышнего. А у нас на грешной земле еще как есть.

Хотя применительно к русским бытует и иная версия. Недавно ее публично озвучил Путин: «Поскреби русского, увидишь татарина». В том же духе ранее высказался автор «ландшафтной» теории этногенеза (народообразования) Лев Гумилев, утверждавший, что «великорусская народность» возникла как «смесь» угров, тюрок, алан и славян…

Однако генетические исследования напрочь отметают версию происхождения «великорусской народности» в результате кровосмешения и метисации. Теперь можно со всей естественнонаучной определенностью утверждать, что русский народ есть сообщество кровных родственников, произошедших от одного общего предка, который жил на среднерусской равнине четыре с половиной тысячелетия назад. «Мы» - одна семья, за время своего существования расплодившаяся и расселившаяся на огромной территории. И у каждого члена русской семьи мужского пола есть в ДНК семейное «родимое пятно», неизменный этнический маркер в виде определенной последовательности нуклеотидов Y-хромосомы, которую биологи называют гаплогруппой R1a1 (у женщин этническая метка локализована в митохондриальных кольцах).

Так что биологическое существование русского народа оспорено быть не может. «Мы» есть «Мы» и отличаемся от «Не мы» биологически, а значит, и духовно, поскольку в земной жизни дух бытует только во плоти и прочно с ней связан. Между плотью и духом существует диалектическое единство, они влияют друг на друга. Более того, в социальном поведении людей дух важнее плоти, Наполеон Бонапарт определял их соотношение как три к одному в пользу духа. Но в динамике этногенеза плоть первична. Ибо сказано в Писании, что Господь сначала слепил тело человека как вместилище души, а затем уже вдохнул в него Божью искру. С такой последовательностью согласны и эволюционисты – последователи Дарвина, хотя суть событий они видят иначе.

Так вот, все люди на Земле разные. У них разнится плоть, и дух, пребывающий во плоти, тоже неодинаков. Аналогичная картина на более высоком уровне организации живой материи, на уровне народов. Они отличаются друг от друга как биологически, так и духовно. В японском народном теле японский дух, в эфиопском эфиопский. И сделать рокировку, поменять их местами никак нельзя, поскольку японское вместилище духа отличается от эфиопского – эфиопский дух в него не поместится и наоборот.

В русском теле русский дух. «Мы» - это биодуховное единство, материально и идеально отличающееся от других народов, которые «Не мы». Пытаться нас сравнивать с «Не мы», определять, кто лучше, а кто хуже и кто выше, а кто ниже есть занятие беспредметное и бессмысленное, потому что единой системы координат, линейной шкалы оценки в природе не существует. Каждое народное «Мы» как целое для его элементарных составных частей, то есть людей, по определению и лучше, и выше, чем «Не мы».

И тем более бессмысленно пытаться искусственно изменить народную идентичность, привить «Мы» свойства, присущие другим народам. Ничего не получится. Следует исходить из самодостаточности народа. Русские есть русские, и иными они быть не могут. Причем и безо всякой «инаковости» у русского народа жить получается неплохо, ведь сумел он построить величайшую империю в истории человечества!

Другое дело, что нынешнее социокультурное и общественно-политическое состояние русского народа не всем нравится. Нормально, когда оно не нравится инородцам – они другие, «Не мы». И «Мы» им поэтому непонятны. Как говорил поэт, «Умом Россию не понять… в Россию можно только верить». А инородцы на то и инородцы, что верить в русский народ не обязаны – у них есть свои народы. (Странно только видеть, как с экранов центрального российского телевидения лица нерусского происхождения учат русских, как им жить в своей стране, чтобы стать нерусскими…)

Русские люди тоже имеют право на собственное мнение на этот счет, и оно вовсе не обязательно должно совпадать с мнением очередного правительства. Правители приходят и уходят, а народ остается, и так продолжается уже тысячи лет. Плохо другое - среди русских иногда наблюдаются блуждания между «Мы» и «Не мы».

Так, идейные противники славянофилов, которых два века назад назвали «западниками» (да и сейчас так называют, а еще «либералами») отрицали право русского народа на собственную цивилизационную идентичность и видели его будущее во встраивании в европейскую цивилизацию. Причем «европейский выбор» России они представляли как механическое перенесение с Запада на русскую национальную почву всей системы ценностей, институтов, обычаев и нравов. То есть фактически призывали на русском биологическом фундаменте возвести европейскую социальную надстройку. Именно против этого, против бездумного механического копирования заграницы и выступали славянофилы.

Кто они после этого, эти самые «западники» - «Мы» или «Не мы»? Биологически, конечно, «Мы», те из них, кто русского происхождения, конечно. Но вот в культурном отношении? Большой вопрос.

Ну, ладно, западники, они люди ущербные. Преклонение перед заграницей есть существенный признак их комплекса неполноценности. Но как относиться к аналогичному преклонению среди тех, кто в наши дни причисляет себя к русским националистам? А ведь имеются и такие, хотя им импонирует на Западе вовсе не то, что нравится классическим западникам-либералам. И тому есть объективная причина.

Просто поразительно совпадение условий, сложившихся в России в начале XXI, через десятилетие после крушения СССР, ознаменовавшего поражение русской нации в холодной войне, с ситуацией в Германии на рубеже тридцатых годов прошлого века, десятилетие спустя поражения немецкой нации в Первой мировой войне. Национальное сознание травмировано унизительной военной катастрофой, территория и народ расчленены, экономика в разрухе, социальный разрыв между богатыми и бедными запределен, моральная деградация безудержна, межнациональная напряженность нарастает лавинообразно и т.д., причем в Российской Федерации все это гораздо акцентированнее и драматичнее, чем было в Веймарской Германии. Понятно, что в такой обстановке у нас в стране широко распространились настроения нацистского, прогитлеровского характера - одинаковые внешние факторы генерируют в обществе однотипную реакцию, а исторический пример гитлеризма в памяти еще свеж.

Вместе с тем, желание некоторых людей, позиционирующих себя в качестве русских националистов, механически применить в России способы выхода из кризиса, предложенные и осуществленные Гитлером, представляется в принципе неправильным. Что это как не западничество версии 2.0? Чем такие «националисты» отличаются от либералов, которые тоже спят и видят, как бы превратить Русь в «европейскую страну»? Отличаются только политическим знаком – свастикой вместо мультиколора либерал-педерастов. А больше ничем. И у тех и у других налицо преклонение перед заграницей и пренебрежение собственно русской идентичностью нации, неверие в силы русского народа, в его цивилизационный потенциал.

А это признак русофобии, пусть и не осознаваемой. Равно как сожаление по поводу того, что немцы потерпели поражение в Великой отечественной войне – мол, в случае победы они прогнали бы «жидокомиссаров» и устроили на Руси рай земной для русских. Детская наивность! Рай бы Гитлер, конечно, устроил, но только не для русских, а для немцев, коими он планировал заселить новые «восточные территории» Третьего Рейха (см. «Майн кампф»). Верить, что фюрер проливал драгоценную, как он считал, арийскую кровь немецких солдат ради счастья каких-то «славян» - симптом слабоумия. Немцы вообще никогда альтруизмом не отличались, а уж нацисты тем более.

Конечно, впадать в автаркию, самоизолируясь от внешнего мира из убеждения, что там все погано априори, глупо. Жизнь есть обмен веществом и энергией с окружающей средой, и чем активнее такой обмен, тем жизнь интенсивнее и полнее. За границей есть много полезного, что нам не мешало бы перенять и применить, особенно на Западе, который нам ближе и понятней Востока, что бы ни утверждали «евразийцы».

И либеральная идея насчет свободы личности хороша, если не противопоставлять ее приоритету интересов нации, как делают на Западе. И германский национал-социализм продемонстрировал огромный созидательный потенциал, всего за шесть лет (с момента прихода Гитлера к власти до начала Второй мировой войны) превратив страну из полудохлой европейской периферии в сильнейшую мировую державу.

Но уподобляться сорокам и тащить домой все, что ни есть «за бугром», как пытался делать Петр I, считая это заведомым благом, не менее глупо, потому что там много и плохого или даже не плохого, но русскому национальному характеру просто не подходящего. Тот же Петр через прорубленное им «окно в Европу» импортировал не только кораблестроение, регулярную организацию госаппарата и армии и прочие важные вещи, но вместе с ними табакокурение, сифлис и прочие «блага» западной цивилизации. Через то же самое окно к нам просочились коммунизм, а теперь вот неолиберализм – идеологическая чума прошлого и нынешнего веков. Так что с Западом осторожнее надо, критичнее.

И германского национал-социализма это тоже касается. Зачем нам германский? Там многое нам не годится. Нам нужен свой, русский национальный социализм.

Националистический опыт фюрера безусловно интересен. Он позволил сплотить нацию в единое целое и совершить огромный скачок в развитии благодаря тому, что, как подметил Аристотель, «целое больше составляющих его частей». Но консолидировать русскую нацию по примеру Гитлера, путем превознесения собственного расового превосходства и дискриминации других народов нам вовсе необязательно, поскольку русский народ и без того чрезвычайно силен и не нуждается в самоутверждении за счет малых народов своей империи. Достаточно вернуть русскому человеку национальное самосознание и национальную солидарность, размытые космополитами от церкви (правда, там не все такие), от коммунизма и от демократии (эти – все), и вещи встанут на свои места.

Заслуживает внимания также политика воссоединения разделенного немецкого народа и возвращения оторванных от Германии территорий – у нас вон Украина с Белоруссией болтаются не поймешь где и как. Только действовать нужно умнее Гитлера, не танковыми клиньями, а политическими методами. Осколки разделенной нации сами стремятся к воссоединению подобно разбрызганным каплям ртути, нужен только национальный полюс притяжения. Сейчас, при антинациональной власти, Россия таким полюсом быть не может, но это ненадолго…

Полезный опыт германского национал-социализма, с оговорками и при условии творческой переработки, можно использовать и в России. А без оговорок – только черную эсэсовскую форму. Тут уж не добавить и не отнять, шедевр высокой моды, модельер Гуго Босс прославил себя ею на века.

Но во многом мы с немцами разные. В отличие от гитлеровской Германии, дополнительного жизненного пространства России не требуется благодаря великим предкам, которые обеспечили нас землей и всеми прочими ресурсами на тысячелетия вперед. Воевать за мировое господство тоже незачем, ибо созидательный потенциал русского народа таков, что доминирования на планете мы сможем добиться, если захотим, без кровопролития, только за счет стремительного научно-технического развития.

Кроме того, никакого «социализма» у Гитлера не было, а на Руси без социальной справедливости не обойтись, у нас, чай, не Европа с ее «главенством Закона», каков бы он ни был, у нас все должно быть по Правде.

Ни немцы, ни другие иностранцы ничего этого дать нам не в состоянии, они просто не понимают, о чем идет речь и зачем русским это нужно. И никогда не поймут, потому что они «другие», «Не мы». Поэтому слепо поклоняться их реалиям и тем более пытаться механически воспроизвести эти реалии на русской почве бессмысленно. Ничего не получится, кроме бардака и ерунды – мы это воочию видим в «демократической России», которую ее новые «хозяева» тянут за уши в «цивилизованное (то есть западное) сообщество». Что русскому хорошо немцу смерть и наоборот.

Сами, только сами русские должны строить свое настоящее и будущее. А чтобы это делать правильно, нужно четко понимать, что «Мы» есть «Мы», и этого достаточно. Нет нужды самоопределяться через принадлежность к славянскому сообществу или приверженность православной вере, это добавляет в понятие «Мы» посторонние элементы из разряда «Не мы» и сбивает мировоззренческую сетку координат. Нет также объективных оснований ассоциировать русскую цивилизацию с западными способами жизнедеятельности, как демократическими, так и нацистскими – слишком мы с европейцами разные.

Современные западники, либерального и нацистского толка, в равной мере потеряли ориентацию в предельно простой на самом деле системе отсчета «Мы – Не мы». Одни душой в современной Германии с либералами и педерастами во власти, другие – тоже в Германии, только гитлеровской, где таких перевоспитывали в концлагерях. И кто из этих двух категорий западников более нации вреден, открытые враги либералы или кичащиеся своим правым радикализмом слепые поклонники Гитлера, так сразу и не скажешь. Во всяком случае, сочетание физического «Мы» с культурным «Не мы» - душевная патология, боязнь собственного «Мы», то есть русофобия.

Александр Никитин

Секретарь ЦПС ПЗРК «РУСЬ»