КРОВЬ И ПОЧВА

Что такое жизнь? В прямом, биологическом смысле слова? Жизнь есть обмен веществом и энергией с внешней средой. Чем активнее этот обмен, тем полнокровнее и полноценнее жизнь организма.

Всякий живой организм под этим углом зрения представляет собой органический элемент среды его обитания. Он появляется на свет в некой природной среде, растет и развивается в ней, в ней же и умирает, оставив потомство. Когда этот цикл повторяется бесчисленное количество раз, в результате естественного отбора происходит биологическое приспособление организма к данной среде. Эволюционным образом закрепляются те качества, которые в наибольшей мере благоприятствуют выживанию именно в ней. Те же качества, которые могли бы быть полезными в иной среде, а в этой бесполезны или вредны, в ходе эволюции утрачиваются.

Лев Николаевич Гумилев в своей теории этногенеза абсолютизировал значение природной среды (которую он, географ по образованию, называл «ландшафтом») в процессе формирования человеческих сообществ. По его мнению, ландшафт определяет стереотип поведения, который, в свою очередь, создает этнос (племя, народ, нацию).

Конечно, это преувеличение. Решающее значение для этногенеза имеют не внешняя среда, а собственные, биологические особенности организма. Тот же Гумилев, противореча сам себе, отмечал, что в одинаковых условиях характер жизнедеятельности разных народов различается. Это действительно так. Например, на северо-востоке Европы, помимо русского народа, издревле жили и сейчас живут многие другие народы, но ни один из них не создал ничего даже отдаленно напоминающего великую русскую цивилизацию.

Так что важнее все-таки «кровь» - постоянный набор качеств, передающийся по наследству. Но и значение «почвы», то есть среды обитания, тоже преуменьшать не следует.

В науке есть такое понятие как «геобиоциноз». Это когда на ограниченном участке земли обмен веществом и энергией между живущими там организмами протекает быстрее, чем их обмен с организмами на соседних участках. А чем быстрее осуществляется обмен, тем устойчивее и жизнеспособнее вся система. Это как волчок. Когда волчок вращается быстро, он устойчив, ориентирован вертикально, а по мере замедления начинает вилять из стороны в сторону, пока не упадет. То же самое в живой природе – замедление обмена веществом и энергией с внешней средой из-за болезни или по возрасту ослабляет и в конечном итоге губит организм.
Вся жизнь на Земле структурирована как сеть геобиоцинозов. В любом лесу их великое множество: березовая роща, поляна, ельник – все это разные геобиоцинозы, в каждом из которых оборот вещества и энергии происходит особым способом и быстрее, чем обмен с другими геобиоцинозами.

Человек в биологической его ипостаси тоже часть природы, как и любое живое существо. И в этом своем качестве он приспособлен эволюцией его рода к существованию в определенном геобиоцинозе. «Родная земля» - не идеальный художественный образ, а вполне материалистическое, научно объяснимое указание на пространство, где жизнь данного человека осуществляются оптимальным образом. Ландшафт, климат, биосфера и все прочее на этом жизненном пространстве для данного конкретного человека являются наиболее благоприятными из-за того, что он унаследовал от своих предков качества, обеспечивающие максимально быстрый обмен веществом и энергией именно с этой средой, а не с какой-либо другой.
В чужой среде обитания человек чувствует себя дискомфортно. Есть такое заболевание – ностальгия. Это  безотчетная тоска по родине, которую человек испытывает за ее пределами. Вроде бы, все у него благополучно, даже лучше, чем дома. Но все равно какая-то неведомая сила тянет его на родную землю. Это не привычка, не прижизненно приобретенный рефлекс. Это «голос крови», требующей возвращения на «почву», где «крови» вольготнее потому, что за многие поколения она приспособилась к биологическому существованию именно на этой «почве».
Но человек – существо не только биологическое, но и социальное. Он наделен сознанием и поэтому, в отличие от животных, не является полностью зависимым от внешней среды. Человек одарен божественной способностью к творчеству и может, подобно Творцу, перестраивать окружающую среду под свои нужды.

Однако человек все-таки не Бог и в состоянии делать это только в пределах, допускаемых законами природы. Фундаментальные вещи, такие как основной ландшафт, климат, продолжительность времен года, геомагнитная обстановка и т.д., человек изменить не может, по крайней мере пока. Поэтому, перемещаясь в пространстве, человек не в силах захватить с собой кусок родины, чтобы чувствовать себя комфортно повсюду. Да и коренные обитатели тех мест, куда человек переезжает, вряд ли приветствовали бы такую перестановку, поскольку они привыкли к собственной среде.

В силу этих непреодолимых обстоятельств жить человеку лучше всего на его родине. Причем жизнь на родной земле предпочтительнее не только в биологическом смысле, но и в социальном. Помимо геобиоциноза, то есть территории интенсивной биологической жизни, существует еще и геосоциоциноз – пространство наиболее активного обмена социальной энергией между людьми. Это территория, где живет тот народ, органической частью которого является данный человек. То есть та же самая родная земля.

Народ представляет собой сообщество кровных родственников, произошедших от одного общего предка. Это единая семья, за тысячелетия своего существования расплодившаяся и расселившаяся на большом пространстве. Многовековое общее социальное бытие на общей генетической основе формирует среду, в которой обмен социальной энергией между людьми происходит гораздо легче, беспрепятственнее и быстрее, чем аналогичный обмен с людьми из других народов.

Высшей формой организации биосоциальной жизни является нация. Это когда народ в ходе своего исторического развития создает государство как специальный механизм управления его народными делами, внутренними и внешними. Народ, образовавший собственное государство, становится нацией, и это отличает его от народов, своих национальных государств не имеющих и существующих в государственных границах других народов-наций.

Такие народы, называемые «национальными меньшинствами», представляют собой особые геобиоцинозы и геосоциоцинозы на жизненном пространстве нации. Они живут на территориях своего исконного обитания, включенных в состав национального государства, в большей или меньшей степени, в зависимости от обстоятельств, сохраняя свою биологическую и социальную самобытность как традиционные формы внутринародного обмена веществом и энергией. Одновременно они должны приспосабливаться к геосоциоцинозу нации, поскольку без этого существование в едином государстве невозможно, и малые народы могут погибнуть.
Таким образом, жить лучше на родине, в родном геобиоцинозе и геосоциоцинозе. Однако не всегда и не у всех это получается. В силу разных причин люди бывают вынуждены мигрировать, иногда большими массами. В результате миграционных процессов в новейшей истории на земле образовались государства особого типа - государства эмигрантов, коренным образом отличающиеся от традиционных национальных государств.

Во-первых, на новой территории проживания эмигранты оказываются оторванными от «почвы». Как бы ни была благодатна новая земля, она не является для них «родной». Организм эмигранта генетически не приспособлен эволюцией для этого геобиоциноза, который может быть похож на родной, но по определению не идентичен ему. Жить на новой «родине» (в биологическом смысле) можно, но хуже, чем на старой, поскольку обмен веществом и энергией с внешней средой у эмигранта неизбежно замедляется.

Во-вторых, эмигрант попадает в принципиально новый геосоциоциноз.
Если человек переезжает жить в иное национальное государство, ему приходится приспосабливаться к специфике обмена социальной энергией, которая присуща данной нации. Эмигранты из числа национальных меньшинств переживают этот процесс легче, поскольку у них уже есть опыт существования в геосоциоцинозе иной нации на родине. Приезжим представителям национального большинства приходится труднее – у них опыта социально-национальной адаптации нет, на родине они жили в родном геосоциоцинозе.

В случае переезда на жительство в эмигрантское государство возникают похожие проблемы, но они смягчаются специальными механизмами адаптации, которые эмигранты за время существования этого государства выработали сами для себя. Суть этих механизмов заключается в упрощении и кодификации основных процессов обмена социальной энергией в эмигрантском сообществе.
В стране эмигрантов происходит своего рода социальное обобщение. В организации своей общественной жизни разноплеменные приезжие оставляют в качестве общего, для всех приемлемого знаменателя те морально-нравственные и социокультурные ориентиры, которые были примерно одинаковыми на их исторических родинах. Несовместимые и просто разные вещи абстрагируются, иначе невозможно достичь взаимопонимания между разноплеменными гражданами эмигрантского государства.

В результате происходит упрощение, облегчающее сосуществование разнородных национальных компонентов в одном государстве. Эмигрантский геосоциоциноз примитивнее национального, который складывался тысячелетиями под воздействием уникальных для каждого народа исторических факторов. Национальные особенности, которые определяют неповторимое лицо любого народа, просто исключаются из жизни эмигрантского сообщества.

Но и то немногое для всех общее, что остается, в разных культурах может интерпретироваться по-разному. Во избежание разноголосицы в толковании даже самых простых вещей в государствах эмигрантов гипертрофированное значение приобретает законодательное кодифицирование всех сторон жизни. Те вопросы, которые в национальных государствах регулируются каноном культурных традиций, в эмигрантской среде приходится решать в суде.

Понятно, что к примитивному и формализованному эмигрантскому геосоциоцинозу новоприбывшему иностранцу адаптироваться легче, чем к сложному национальному. Кроме того, упрощенный эмигрантский социум в некоторых отношениях эффективнее национального, поскольку энергия людей в нем сосредоточена на немногих простых вещах и не распыляется по широкому фронту национальной культуры.

Так, американцы лучше других умеют зарабатывать деньги, и экономика США стала крупнейшей в мире. Это естественно – 350 миллионов человек думают о личном обогащении и изобретают для этого разные способы, в том числе самые технологически передовые. Поэтому на отдельных направлениях скорость обмена социальной энергией в эмигрантских государствах выше, чем в национальных.

Но в целом цивилизация эмигрантов, оторванных от родной «крови» и родной «почвы», представляется тупиковой. По сравнению с национальным геосоцио-геобиоцинозом, равномерно обеспечивающим оптимальный обмен веществом и энергией между людьми и с внешней средой, жизнь эмигрантских сообществ однобока и ущербна – это жизнь на чужой земле и среди чужих людей. Прорывы на отдельных направлениях не могут компенсировать анемию на остальных. Эти прорывы придают эмигрантскому «волчку» социальную энергию вращения, но в целом система не сбалансирована, и в случае ослабления энергетической подпитки нежизнеспособна.

В отсутствие родной для граждан эмигрантских стран «почвы» и особенно «крови» расовая и этническая разношерстность, а также конфликт национальных культурных особенностей, которые никакое социальное обобщение полностью нивелировать не может, неизбежно ведут к разрушению системы. Эмигрантский «волчок» рано или поздно завалится на бок и разобьется вдребезги.
России такое тоже грозит, но по иной причине. В структурном отношении предпосылок к распаду нет. У нас классическое национальное государство: государствообразующий русский народ, биологически и социально гомогенный, составляет более трех четвертей всего населения. (остальное приходится на полторы сотни других коренных народов). Русский геосоциоциноз работает на фундаменте русского же геобиоциноза в течение многих тысячелетий. В генетически современном виде русский народ возник четыре с половиной тысячи лет назад на среднерусской равнине, когда появился на свет мальчик с мутацией R1a1 в Y-хромосоме ДНК, которая в качестве этнического маркера присутствует с тех пор у всех мужчин русского рода.
Налицо единство «крови и почвы» - природная предпосылка жизнеспособности нации. Однако все последнее столетие в русскую жизнь вмешивается враждебный ей социальный фактор – русофобская власть в российском государстве. Русофобы-большевики, а за ними нынешние русофобы-либералы стараются разрушить национальный геосоциоциноз и для этого подавить национальный геобиоциноз. Космополиты в государственной власти пытаются уничтожить русскую нацию как главное препятствие на пути сначала «мировой пролетарской революции», теперь – «общечеловеческой глобализации».

Обе эти цели за наукообразными названиями скрывают стремление к мировому господству кучки инородных паразитов – прежде «ленинской гвардии», сейчас владельцев транснациональных корпораций. Чтобы обеспечить приход к власти одного наднационального «царя» в глобальном масштабе, им необходимо уничтожить нации и в первую очередь самую сильную из них – русскую.
Способ действий русофобов как в большевистском, так и в либеральном обличии один и тот же. Это провоцирование национальных меньшинств на агрессию против государствообразующего народа с тем, чтобы территориально расколоть государство и взять под контроль его ослабленные осколки. Ленин кричал, что Россия – тюрьма народов, а после октябрьского переворота запустил механизм геноцида русской нации. Ельцинские «демократы» подбивали инородцев убивать русских ради собственной «свободы». Результат налицо – распад российской империи, которая в последний период своего существования называлась Советским Союзом.

Но это результат промежуточный. Отпали «национальные окраины» - не беда, там свои геобио- и геосоциоцинозы, пусть живут по-своему. Отпали Украина с Белоруссией – так то временно. Принцип «одна кровь - одна почва - одно государство» необорим. С русскими, которых называют «украинцами» и «белорусами» и которые живут на западной окраине державы, мы, точно такие же русские по имени «великороссы», воссоединимся, это лишь вопрос времени. Пока существует Россия – очаг геобиоциноза и геосоциоциноза русской нации - перспектива объединения народа в одном государстве непреложна. Глобализаторы прекрасно это понимают и не жалеют сил для ослабления и уничтожения российского государства руками своей агентуры влияния, которая в «демократической» России ухитрилась захватить власть и собственность.

Но это им не удастся. За врагами русской нации сейчас власть и деньги, вещи относительные и потому эфемерные. А за ее защитниками - кровь и почва, то есть фундаментальные природные факторы, которые изначально определяют характер развития многонациональной человеческой цивилизации. Поэтому защитники нации сильнее, и мы победим.

Александр Никитин
Секретарь ЦПС ПЗРК «РУСЬ»