Менты или полицаи?

Старое обиходное наименование привычнее и роднее предлагаемого нового. «Менты» – это что-то не очень хорошее, но все же свое, местное. А вот термин «полицаи» вызывает ассоциации с чем-то чужеродным и враждебным. Видимо, это психологическая инерция Великой отечественной войны, когда созданная немцами на временно оккупированной территории полиция помогала гитлеровцам наводить их «новый порядок».
Конечно, инициаторы переименования российской милиции не это имели в виду. Они просто, как всегда, бездумно спопугайничали: на Западе существует полиция, пусть и у нас тоже будет. Но хотели они, как лучше, а получилось, как всегда. Получилось так, что антинациональная власть, многими называемая оккупационной, теперь будет иметь оккупационный же в народном восприятии орган охраны порядка – полицию. Все правильно. Остается только белые тряпки на рукава милиционерам повязать, как было семьдесят лет назад на захваченных немцами землях, чтобы всякий видел – идут полицаи, прислужники оккупантов.
Это национально-психологический эффект затеянной реформы милиции. Социально-психологический эффект ему сродни. Если милиция изначально задумывалась как «народная», как организация трудящихся для охраны правопорядка в их, трудящихся, интересах, то полиция суть карательный орган, создаваемый и управляемый эксплуататорами для подавления протеста простых людей. Здесь уже не имеет значения, каких именно эксплуататоров – царских помещиков и капиталистов, германских оккупантов или нынешних чиновников-олигархов. С социальной точки зрения определяющим является то обстоятельство, что полиция, в отличие от милиции, по своей природе предназначена для обслуживания властного меньшинства в его противостоянии с большинством населения. Именно так термин «полиция» воспринимается в народных массах.
В силу этих обстоятельств реформа с переименованием «ментов» в «полицаев», в отличие от большей части других реформаторских затей правящей «элиты», представляется правильной и назревшей. Действительно, антинационально-антисоциальный властный режим нуждается не в народной милиции, а в антинародной полиции, нацеленной на подавление национальных и социальных устремлений людей в угоду господствующей чиновной олигархии. Так что в политическом отношении все верно и честно, возразить нечего.
Но в практическом отношении, а именно с точки зрения улучшения положения дел в милицейской системе (этим желанием и мотивируется решение властей сделать милицию полицией), намечаемая реформа бесполезна. Дело в том, что безобразие творится сейчас не только в милиции, но и в других органах государственной власти и управления. Милиция соотносится с государственным аппаратом как часть с целым. Серьезно болен весь государственный организм, и оздоровить какую-либо одну его часть невозможно в принципе, как невозможно у больного гриппом человека вылечить от гриппа только одну руку или одну ногу.
Машина управления государством может либо работать, либо сбоить. Сейчас она сбоит, и ремонт одного технического узла, сколь бы важным он ни был, результата не даст, поскольку неисправны и остальные. Поэтому от реформы милиции страна жить лучше не станет. Сопряженные с милицейским агрегатом государственные органы не дадут реформированной милиции работать нормально, поскольку беззаконие и коррупция являются конституирующими принципами функционирования всей государственной системы современной России. Если вдруг какая-либо часть единой системы, в данном случае милиция, начнет действовать вразнобой с остальными, перестанет нарушать закон и воровать, примется мешать другим частям госаппарата жить по-прежнему, то есть беззаконно и жульнически, остальные немедленно ее уничтожат ради выживания всей системы.
Поэтому любые реформы отдельных структурных подразделений управленческого аппарата в условиях общей системной дефективности этого аппарата не могут быть результативными по определению. Нужны не косметические меры на отдельных участках, нужен капитальный ремонт всего здания российской государственности. Для этого необходимо путем восстановления политических свобод разблокировать созидательный потенциал общества, чтобы оздоровить обстановку в государстве через модернизацию всей системы государственного управления. План такой модернизации давно составлен и всенародно утвержден в форме Конституции РФ. Требуется всего ничего – начать ее соблюдать. Причем начать именно с реставрации ключевого звена, коим является конституционный механизм формирования государственной власти, от этого зависит все остальное.
В отсутствие капитального ремонта неизбежен более радикальный вариант развития событий: сбоящая государственная машина пойдет вразнос, затем последуют ее разрушение «до основания» и построение на освободившемся месте чего-то совершенно нового. Именно это произошло в России в 1917 и в 1991 годах. Такой вариант называется революцией.
Таким образом, теоретически открыты три пути дальнейшего развития России.
Первый путь, тот самый, который правящий режим упорно пытается сейчас реализовать путем технических инноваций, промышленной модернизации и локальных управленческих реформ наподобие полицейской, существует только в теории. Практически он неосуществим по причине фундаментальной недееспособности аппарата государственного управления. Коррумпированная бюрократия из своекорыстных побуждений неизбежно провалит любые здоровые начинания политического руководства, а выделяемые на их реализацию средства разворует. Именно это сейчас происходит и генерирует в стране застой, регресс, нарастание национальной и социальной напряженности.
Второй путь, конституционный, открывает заблокированные бюрократией возможности развития благодаря модернизации политической системы и через нее – всего механизма управления государством. Без нормальной политической жизни на основе демократической Конституции добиться этого невозможно. Альтернативный демократии способ наведения порядка средствами тотального террора в нынешней России нереален, поскольку у правящего класса нет политической идеи, которая оправдывала бы террор в глазах народа подобно тому, как коммунистическая идея оправдывала террор большевиков-ленинцев в СССР и нацистская идея оправдывала террор гитлеровцев в Германии. А без политической идеи террористы во власти – не политики, люди обществом уважаемые, а обыкновенные бандиты, и народ терпеть их не станет.
Наконец, третий путь представляет собой логическое продолжение нынешней политики, которая ведет Россию из социально-политического тупика прямиком в горнило очередной революции. Революция есть насильственное разрушение прежней системы и создание качественно новой. Это дело опасное для целостности государства и болезненное для граждан. Но революция неизбежна в ситуации, когда нация перестает продвигаться вперед по пути прогресса и топчется на месте.
Природа не терпит отсутствия движения, поскольку оно означает гибель организма. В борьбе за выживание затормозившийся в своем развитии национальный организм переживает революционный кризис, который переформатирует государственную систему на новых принципах, обеспечивающих движение вперед. От человеческой воли это не зависит, такова фундаментальная закономерность общественного развития: застой – революционный кризис – разрушение старой и формирование новой системы, более простой (распад государства на части и их раздельное развитие) или более сложной (возникновение иного, более прогрессивного устройства), чем старая.
Соответственно, из трех теоретически возможных вариантов развития на практике имеются только два: эволюционный на основе Конституции и революционный, к которому ведет продолжение нынешней политики блокирования властями ненасильственных, правовых способов реализации назревших преобразований.
Под этим углом зрения преобразование милиции в полицию является очередным шагом на пути к революции. С одной стороны, переименование акцентирует отрыв правительства от народа, отгораживание власти от общества полицейским барьером. С другой стороны, оно психологически облегчает радикальной оппозиции насильственную борьбу с режимом и его охранниками – в полицаев стрелять привычнее и почетнее (есть героические прецеденты в недавней истории), чем в ментов (социально значимых прецедентов масштабной вооруженной борьбы народа против милиции не существует).
Саму милицию полицейская реформа открыто ставит в крайне неприятное и уязвимое положение передового вооруженного отряда космополитической чиновной олигархии в ее национальном и социальном противоборстве с народом. Многим честным людям в милицейских рядах это не нравится, и в условиях революционного потрясения они вряд ли станут стрелять в людей ради сохранения власти и миллиардов Абрамовича и ему подобных.

Александр Никитин
Секретарь ЦПС ПЗРК «РУСЬ»