ОБЫКНОВЕННЫЙ ФАШИЗМ

К «фашистской» теме заставляет вернуться продолжающееся распространение на Западе и в России крайне правых неонацистских настроений вопреки идеологическому террору властей, которые табуируют эту проблематику и преследуют тех, кому она интересна.

В чем же причина живучести идеи германского национал-социализма? Тем более в России, где персонифицировавший ее Гитлер погубил двадцать семь миллионов человек, развязав самую кровавую войну в истории человечества?

Наверное, причина в том, что русский народ подсознательно «отделяет мух от котлет» и, как бы на него ни давила пропаганда, коммунистическая вместе с демократической, не смешивает национал-социалистское мировоззрение немецких нацистов с вооруженным вторжением объединенных войск континентальной Европы на русскую землю. И свою Победу в этой войне русский народ не рассматривает как победу марксистской идеологии над нацистской, как победу коммунизма над фашизмом. Это была очередная победа русской нации над агрессивным союзом европейских государств, на сей раз во главе с гитлеровской Германией (в прошлый раз «двунадесять языков» на Русь привел француз Наполеон), люди так ее и понимают.

А что касается дружной советско-западной ненависти к нацистскому режиму Гитлера, в частности, и к фашизму как идее вообще, то причину оной нужно искать в ее противоестественности. Действительно, как могло случиться, что советское руководство пошло на сговор со смертельными врагами мирового пролетариата в Вашингтоне и Лондоне? И как демократические режимы встали рядом с большевистскими нелюдями в их вооруженном противоборстве с культурной европейской страной Германией?

На эти вопросы надо было отвечать, так как понять произошедшее хотели люди и в СССР, и Европе, и в Америке, и повсюду в мире. Оправдать дружбу с дьяволом (коммунистическим или капиталистическим в зависимости от того, с какой стороны смотреть) одной геополитической необходимостью – мол, так сложились обстоятельства – правительства союзников не могли. Потому что у общественности сразу возник бы естественный вопрос: а куда вы, правительства, собственно, смотрели, когда вы сами же эти обстоятельства «складывали»? И не пора ли вас выкинуть на политическую помойку, пока вы еще чего-нибудь в таком же духе не «сложили»?

Требовалось иное объяснение, извиняющее как коммунистов, так и демократов за их хоть и временную, но совершенно противоестественную дружбу, еще более извращенную, чем любовь красавицы и чудища в сказке «Аленький цветочек». Так родилась другая сказка - миф о «фашизме» как абсолютном зле, воплощении дьявола на земле. (Симптоматично, что применительно к сугубо немецкому феномену национал-социализма прилепили непонятный итальянский ярлык «фашизм» - демонизировать социализм, пусть даже национальный, было как-то несподручно.)

Суть мифа сводится к тому, что в Германии появилось на свет такое чудовище, что перед ним классовые и прочие разногласия отошли на задний план. Именно для борьбы с этим чудовищем вынуждено было объединиться «все прогрессивное человечество» (уже смешно, потому что в большевистском Кремле западные режимы к разряду «прогрессивных» никогда не относили, и это было взаимно). А чтобы люди в миф поверили, требовалось наполнить его ужасающей конкретикой – эмоции должны были заглушить голос разума.

Старт и одновременно юридическую основу послевоенной антифашистской кампании дал так называемый «Нюрнбергский процесс над нацистскими преступниками». Мероприятие само по себе беспрецедентное, поскольку политическое руководство побежденного в войне противника до тех пор никогда не судили. Поступали с ним по-разному: бывало, чуть ли не братались, а вот неудачливых древнеримских императоров, например, пленившие их персидские «цари царей» из династии Сасанидов имели обыкновение таскать за собой на цепях, а когда те умирали, с них сдирали кожу и делали чучела. Безо всякого суда. А тут понадобился суд. Зачем, спрашивается? Только из пропагандистских соображений, больше незачем.

Деятелям гитлеровского режима инкриминировали в Нюрнберге два основных злодеяния: развязывание войны и «преступления против человечества». Первое обвинение смехотворно – за это можно судить всех американских президентов, даже лауреатов Нобелевской премии мира, ведь каждый какую-нибудь завоевательную войнушку да вел. Ясно, что это обвинение было предъявлено только для того, чтобы скрыть вину западных демократий, сделавших все возможное с целью натравить Гитлера на СССР, которого они боялись до икоты (и правильно делали). Но главное заключалось именно в «преступлениях против человечества», ради них весь этот цирк в Нюрнберге и был затеян – чудовище надо было показать народу, как раньше на базарных площадях демонстрировали, например, женщин с бородой...

Конечно, они были, эти самые преступления. И пытки в гестапо, и гибель людей в концлагерях, и репрессии против гражданского населения на оккупированных немцами территориях – все это реальности той жестокой эпохи. Но не только ее.

Пытки граждан есть, например, повседневная действительность современной российской милиции, и переименование милиции в полицию ее не отменило. А в Штатах пыточная практика вообще официально санкционирована их идеально демократическим президентом под предлогом борьбы с терроризмом – ужасающие кадры из иракских тюрем и с базы Гуантаномо на Кубе обошли телеэкраны всего мира.

В концлагерях англичане морили голодом свободолюбивых буров еще в начале прошлого века, американские индейцы загибаются в них до сих пор (в США концлагеря лицемерно называют «резервациями»). А о жизни, точнее умирании в советском ГУЛАГе люди, лично это пережившие, написали художественные произведения, при чтении которых волосы на голове встают дыбом.

Гражданское население на оккупированных территориях всегда страдало от оккупантов и страдает поныне, о чем свидетельствуют, в частности, документальные кадры из Ирака и Афганистана. Американские солдаты то свадебную процессию «высокоточно» разбомбят, то похоронную, а любопытных журналистов отстреливают, как кроликов, расплодившихся сверх меры. Во время недавней войны во Вьетнаме очаги сопротивления американцы выжигали напалмом – чем не гитлеровские каратели, жегшие партизанские деревни в Белоруссии? (Кстати, к при роде «фашистские палачи» относились бережнее американцев, во всяком случае, они не стали уничтожать скрывавшие партизан леса химической отравой, как делали во Вьетнаме главные в мире демократы из Штатов.)

Короче говоря, немцы при Гитлере не придумали ничего нового. Все «ужасы фашизма» были до них и есть сейчас. Наиболее же экзотические зверства нацисты, как нарочно, якобы совершали на территориях, «освобожденных» не англосаксами, а советскими войсками. Именно там нашли, например, газовые камеры в концлагерях, коих в западных зонах оккупации обнаружено не было. И это неслучайно – за демократическими союзниками следила их пресса, которая при всей германофобской предвзятости откровенного подлога не потерпела бы. А в советской зоне придумывать можно было что угодно, даже расстрел польских офицеров в Катыни немцами, подтвержденный авторитетной комиссией сталинских специалистов…

Конечно, среди немецких нацистов встречались патологические садисты. Но где их нет? Отечественные «полицейские» и сейчас творят порой такое, что гестаповцам и не снилось, и западные демократы от них не отстают.

Все это значит, что «фашизм» был обыкновенным, в гуманитарном отношении не лучше, но и не хуже коммунизма с демократией. Но миф о кровожадном фашистском чудовище живет и обрастает душещипательными подробностями до сих пор. Время от времени появляются новые «документальные свидетельства» типа «Дневника Анны Франк» - еврейской девочки, погибшей от фашистского террора. И с той же регулярностью всплывают обстоятельства, опровергающие их «документальность», такие, например, как судебный иск еврейского писателя к отцу бедной Анны, опубликовавшему «дневник», по поводу авторских прав на этот текст…

Мифов о «зверствах фашизма» нагромождена гора размером с Эверест. И все с одной только целью – запугать обывателя, эмоционально отвратить его от идей национал-социализма. Причем процесс мифотворчества продолжается с неослабевающим пропагандистским накалом до стих пор. Гитлеровскому министру информации Геббельсу приписывают высказывание о том, что чем ложь невероятнее, тем скорее люди в нее верят. Ложь о «фашизме» как раз такой случай – чем невероятнее, тем лучше, считают демократы с коммунистами.

Спрашивается, зачем все это? Трагедия более чем полувековой давности уже быльем поросла, а антифашистская кампания не только не утихает со временем, но и продолжает набирать обороты. В чем причина этого парадокса?

На самом деле причина проста, хотя и скрыта в глубине политико-философского мировоззрения.

Ведь воевавшие против гитлеровской Германии большевики и демократы фундаментально близки друг другу. При всем идейном антагонизме те и другие видят мироустройство одинаково, а именно социально или, пользуясь терминологией марксизма, классово. Только они защищают интересы разных классов. Коммунисты выступают на стороне «трудящихся», которых Маркс назвал «эксплуатируемым» классом, тогда как демократы выражают интересы «эксплуататоров». Большевики за бедных, а демократы за богатых, отсюда и их противостояние как проявление диалектического закона единства и борьбы противоположностей.

Немецкие же нацисты предложили принципиально иное мировидение, не классовое, а национальное. Они мыслили категориями наций, противополагая свою, немецкую нацию остальным и игнорируя ее социальную стратификацию. Гитлеровцам одинаково дороги были все немцы, как богатые, так и бедные. И одинаковы чужды люди иного этнического происхождения, которых они считали «низшими» по сравнению с собой.

Национальный подход оказался исключительно плодотворным. Буквально за несколько лет нацисты подняли Германию из пропасти национальной катастрофы вследствие поражения в Первой мировой войне на вершину цивилизационного могущества во всех сферах жизнедеятельности. Да что там говорить – немцы весь мир чуть не завоевали. (И завоевали бы, если бы в упоении собственным всесилием не поддались на провокацию западных демократов и не напали на Россию. А все от того, что не слушали мудрых предков – великий политик Бисмарк, объединивший Германию, завещал немцам никогда не воевать против русских, подсознательно ощущая их расовое превосходство.)

Как бы там ни было, гитлеровский нацизм открыл человечеству принципиально новый путь развития, поставив интересы народа как единого целого выше классовых интересов. Это и объединило против него непримиримых, казалось бы, социальных противников - большевиков и демократов, одинаково космополитичных. Классовый подход против национального, все просто.

Дилемма до сих пор окончательно не разрешена. Поэтому адепты классовой идеологии, одержавшие благодаря русскому народу победу в войне с гитлеровской Германией, где общество исповедовало национальную идеологию, продолжают борьбу против фашизма, вешая на него всех антигуманных «собак», которые порождает их фантазия.

Но у лжи короткие ноги, и они имеют свойство со временем становиться все короче. А национал-социализм как идея неистребим, сколько его ни запрещай, в Нюрнберге или где-нибудь еще. И «антифашистская» пропаганда против него бессильна. Чем больше лжи навешивают на германских нацистов господствующие сейчас демократы, тем меньше веры антифашистскому мифу - налицо эффект «перебора».

Ну а фашизм - он что? Он обыкновенный. Не хуже демократии с коммунизмом, а многим даже кажется, что лучше, и таких становится все больше. Вот большевики-демократы вместе с большевиками-коммунистами и психуют, впадая в антифашистскую истерику при любом проявлении национального образа мысли. Чуют, мрази, что их господству наступает конец.

Александр Никитин

Секретарь ЦПС ПЗРК «РУСЬ»