Перспективы Майдана

Успех, неизменно сопровождающий ход национальной революции на Украине, обусловлен прежде всего характером Майдана как стихийно образовавшегося органа народовластия. Именно народная стихийность в сочетании с независимостью - в смысле отсутствия структурной связи с государственными органами власти и управления Украины - в условиях революции придают действиям Майдана политическую легитимность. В рамках официальной политической системы такая легитимность недостижима в принципе, поскольку система в глазах народа скомпрометировала себя вопиющей продажностью и полной неэффективностью.

Майдан вне системы, и в этом его сила. Майдан – глас народа, а все остальное, все эти депутаты и чиновники суть отбросы общества, стяжатели личных благ и предатели интересов нации. Именно так, а не как-либо иначе народ видит сейчас устройство политического класса Украины.

На самом деле общий замысел заокеанских авторов технологии цветных революций является иным. Для свержения неугодного режима западные политтехнологи от одной революции к другой конструируют снаряд, состоящий из двух частей, которые, действуя совместно, выполняют разные задачи.

Первая часть конструкции, внешняя - это мягкая оболочка из либеральной городской интеллигенции, насквозь прозападной и тем самым западному сердцу любезной. Этот так называемый «креативный класс». Западу легко его поддерживать финансово, политически и пропагандистски, поскольку он разделяет западные же «общечеловеческие ценности». Но интеллигенция, революционную дееспособность которой Ленин оценил как «жидкое говно», из-за своей мягкотелости не в состоянии самостоятельно пробить броню, которой правящий режим отгораживает себя от общества.

Для силового преодоления сопротивления режима в снаряд помещается вторая часть – твердый сердечник, который и разрушает властную броню. Это социальные группы, воодушевленные мощной идеей и способные генерировать достаточный для свержения режима импульс революционной энергии. На Востоке роль бронебойного сердечника играют исламские фундаменталисты, в Европе – националисты, порой не меньшие фанатики идеи, чем шахиды.

Преодолев сопротивление властей, сердечник, по замыслу политтехнологов, должен растратить свою энергию и рассыпаться, а через пробитую им дыру во власть проникают демократические фрагменты мягкой оболочки, которые в дальнейшем рулят государством под эгидой американских послов. В Европе именно по такому сценарию прошли все «бархатные» и «цветные» революции. Националистические группировки, приведя во власть демократов-западников, сами растворялись в политическом небытии. Как у Шекспира: мавр сделал свое дело, мавр может умереть. Так было повсюду вплоть до нынешнего Майдана на Украине.

На этот раз боевая националистическая составляющая оранжевой революции оказалась крепче расчетных параметров и не испарилась после крушения режима Януковича. Наверное, украинское национальное движение закалилось в горниле революции 2004 года, когда прорвавшиеся к власти на его плечах Ющенко с Юлей обманули народ.

Вопреки ожиданиям, на сей раз Майдан не разошелся, преподнеся гнилым демократам власть на блюдечке с голубой каемочкой. Националисты захотели «сами всем владети» и имеют для этого все возможности, поскольку другой политической силы, способной помешать национальной революции, на Украине нет физически. Проигрывать им некому, разве что самим себе, если станут совершать ошибки и загонять себя в ловушки.

Таких ловушек на пути национального возрождения Украины по большому счету всего две.

Первая западня – это нездоровое стремление к насильственной гиперукраинизации общества. Между тем, любая идея, национальная в том числе, если ее довести до абсурда, превращается в свою противоположность и обречена на поражение.

Так, заставить значительную часть населения страны перейти с великорусского диалекта на диалект украинский не может рассматриваться в качестве первоочередной цели национальной революции. На сознание человека выбор того либо иного диалекта никак не влияет, и, поменяв русский язык на мову, человек не станет от этого большим украинцем в душе.

Оба диалекта, будучи производными от одного и того же языка, одинаково расчленяют действительность при ее моделировании в мышлении. Украиноговорящие и русскоговорящие мыслят одинаково, в речевом мышлении язык их не разделяет. А вот политически антагонизировать русскоговорящих граждан Украины насилие над их родным языком может, что и происходит. Овчинка не стоит выделки, ведь даже Нестор Махно отказывался искусственно украинизировать свою речь, что не мешало ему оставаться стопроцентным украинцем.

Далее, насаждение униатства добавляет в революционный процесс религиозный антагонизм, равно как притеснение Московской православной патриархии в пользу патриархии Киевской сеет в обществе семена церковного противостояния.

Все это в совокупности только мешает национальной революции, подменяя реализацию фундаментальных интересов нации попыткой навязать господство специфической культуры одной из ее частей, а именно западенской. Преследовать не политические цели, а местечково-культурные значит отвлекать украинцев от национальной борьбы.

Культурная революция была в Китае, ее делали хунвэйбины, а на Украине идет революция национальная, ее делают националисты, это другие люди. И создавать на стороннем, второстепенном для нации поле (языковом, религиозном и т.д.) искусственные препятствия, отдаляющие победу национальной революции, есть преступление перед народом.

Вторая ловушка, не менее губительная, кроется в самой природе буржуазной демократии как власти денег, покупаемой за деньги ради денег. Майдан не должен играть в демократические игрища, непосредственно принимать участие в выборах и присутствовать в органах власти и управления. На этом поле национальное движение непременно проиграет хитрым и богатеньким швондерам из вышеупомянутой мягкой оболочки, которые, нейтрализовав националистов, обесценят плоды революции.

Уравнивая себя с демократами и играя на их поле, деятели Майдана утратят доверие народа. Оставаясь же вне официальной политической системы, Майдан, наоборот, сохранит моральное, а значит, и политическое превосходство над элементами этой системы. Максимум, на что можно пойти, чтобы держать руку на пульсе работы ветвей власти, это назначить туда своих представителей, ответственных за то, чтобы деятельность аппарата государственного управления и правоохранительной системы соответствовала общим политическим установкам Майдана.

Нечто похожее хитрые мусульманские попы устроили в Иране, где все положенные по демократической конституции институты работают самостоятельно, но под контролем высшего духовенства, которое оставляет за собой право окончательного решения в сложных и спорных ситуациях. В Иране есть глава государства - президент, но верховный аятолла все равно главнее его, потому что может дезавуировать действия президента как не соответствующие духу ислама. Так и на Украине Майдан, не занимаясь сам управленческой деятельностью, должен сохранить за собой завоеванную им сопособность в качестве высшего выразителя воли нации при необходимости отменять или корректировать решения государственных институтов (Рады, президента, правительства, суда и всех остальных).

Майдан де факто стал воплощением суверенитета в традиционном его толковании как «высшей, не ограниченной законом и ничем не обусловленной власти». Если удастся сберечь это его качество, то национальная революция будет иметь шансы на успех, если нет, то демократическое словоблудие опять отодвинет народ от власти, и Украину у украинцев снова украдут.

Нам бы этого не хотелось, потому что торжество национальной революции на Украине явится прологом к национальному возрождению самой России.

Александр Иванович Никитин, секретарь ЦПС ПЗРК «РУСЬ»
Сергей Владиславович Войцинский, руководитель Комитета партийного контроля ПЗРК «РУСЬ»