ПОЧЕМУ У ЕВРОПЕЙЦЕВ НЕТ СОВЕСТИ?

Серьезно, нет такого слова (а значит, и смысла) в европейских языках. Русское слово «совесть» переводится на эти языки как «conscience» (с разными вариациями). Но «con-science» по-русски буквально означает «со-знание». Слово «соЗНАНИЕ» в русском языке тоже существует и имеет то же самое значение, что у европейцев, а именно «совместное (общее) знание». Однако у нас есть еще и «соВЕСТЬ», производная от «совместного (общего) ведения», а у европейцев «совести» нет. Почему?

Все дело в разных типах мышления у русских и у европейцев. Еще древний грек Аристотель, которого считают отцом науки логики, выделял два способа образования понятий, которыми человек оперирует в мыслительном процессе. Первый тип – научный, там понятия формируются путем логических умозаключений. Второй тип понятий проистекает из непосредственного знания, и такие понятия логическому определению не поддаются и в оном не нуждаются.

Причем непосредственное знание служит базой для логических умопостроений – это та мыслительная «печка», от которой «пляшет» рассудок. Таковы, например, аксиомы в математике. Или сумма астрономических знаний, на основе которой исследуются законы движения небесных тел. Или категории нравственности. Или закон противоречия в логике – «невозможно, чтобы одно и то же вместе было и не было присуще одному и тому же в одном и том же смысле», - попробуй-ка, докажи логически этот постулат Аристотеля. Ничего не получится, да и пытаться не нужно, настолько он самоочевиден.

Так вот, логическое знание социума формирует сознание, а непосредственное знание – это ведение, образующее совесть. Все люди на земле используют в мышлении то и другое, но порядок приоритетов разный. У европейцев доминирует логическое мышление, рассудок, а у русских – совесть, основанная на прямом ведении истин, в логических доказательствах не нуждающемся.

 Важно понимать, что ведение суть феномен не религиозный и не мистический, хотя вера основывается исключительно на непосредственном знании. Это феномен когнитивный(познаваемый), один из двух, наряду с логикой, способов постижения человеком действительности во всех ее проявлениях. Ведение – приоритет русского мышления, тогда как логическое знание доминирует в мышлении европейцев.

Отчего это различие? Вероятно, оттого, что романо-германская Европа, а за ней и вся производная от нее западная цивилизация образовались в результате смешения разных народов. То, что в одном народе было «вестимо», то есть общеизвестно, для других народов очевидным не являлось. Вот и приходилось в совместной жизнедеятельности многие вещи объяснять, растолковывать, давать им определения. А это - логическая работа рассудка. На Руси же вавилонского столпотворения народов никогда не было.

 Соответственно, не было и необходимости логически анализировать вещи, и без того всем известные, вестимые. Потому совесть – как общее ведение - у нас и сохранилась на первом плане.

В филогенезе, то есть в процессе становления человечества, логический способ мышления новее, современнее. Ведение – древнее, архаичнее и ближе к первоисточнику людского разума, каким бы этот первоисточник ни был, Божественным или материалистическим. Неслучайно древнейшие кладези информации имеют название «Веды».

И в онтогенезе, в индивидуальном развитии, ведение тоже первичнее рассудочного знания. Даже малый ребенок не путает, например, кошку с собакой, потому что он ведает, кто есть кто, тогда как логически определить разницу между двумя животными не в состоянии не то что дитя, но и подавляющее большинство взрослых.

С другой стороны, познание нового есть постижение еще не ведомого, и здесь логика незаменима.
Что лучше, знать или ведать? Вопрос праздный, нужно и то, и то, в зависимости от ситуации и характера решаемой задачи.

Как бы там ни было, русские предпочитают ведать, не утруждая себя логическими доказательствами, в том числе и тогда, когда это было бы нелишним. А европейцы, наоборот, пытаются логическим путем дойти даже до того, что рассудку не поддается по определению, как, например, немецкий философ Кант, упорно искавший и опровергавший логические доказательства существования Бога.

Логическое мышление есть инструмент науки и техники, и рассудочные европейцы весьма в них преуспели. Зато русские с их ведением дальше продвинулись в образном и эмоциональном познании мира через литературу и искусство, через нравственное и религиозное переживание. Это вовсе не значит, что европейцы неспособны к непосредственному познанию, а русские к научному исследованию – вся история обеих цивилизаций дает примеры обратного. Но приоритеты все же разные.

Так, европейца логическим путем можно убедить в чем угодно. Оттого на Западе существует диктат Закона как системы логически связанных постулатов и диктатура правоприменителей, которые этим убеждением занимаются с большим успехом. Пошло это еще из Древней Греции, от сообщества софистов (предшественников нынешних правоведов), которые брались за деньги доказать в суде, что черное является белым, а преступление благодеянием. Европейцы с их рассудочным мышлением логической софистике поддаются.

А вот русского человека никак невозможно убедить в том, что противоречит его прямому знанию истины, хоть ты тресни, хоть напряги лучших крючкотворов со всего мира. Если русский ведает, например, что черное является черным, а белое белым, все софисты на земле не в состоянии поколебать это его ведение.

Разница между сознанием и совестью состоит в том, что знание, даже совместное и оттого более объективное, относительно, подвержено логическому опровержению и эволюционирует в пространстве и времени, тогда как совместное ведение имеет ценность абсолютную и непреходящую. Поэтому по линейной шкале ценностей совесть превыше сознания. Однако не везде совесть преобладает, все зависит от национальных особенностей.

Западная цивилизация – это цивилизация сознания, а русская цивилизация – цивилизация совести. Отсюда проистекает извечное взаимное непонимание, отсюда – загадка иррациональной русской души для европейца и европейская недалекость и поверхностность для русского. Русская жизнь кажется европейцу безалаберной и хаотичной, а от европейской регламентированности всего и вся  (вплоть до рекомендации не совать пальцы в работающую мясорубку в инструкции по эксплуатации) русского человека тошнит, он сначала смеется над тупостью европейцев, а затем впадает в тоску и депрессию.

Сказанное вовсе не значит, что европейцы или американцы «бессовестны» в морально-бытовом смысле этого слова. Конечно, нет, большинство из них люди вполне порядочные. Вот только их порядочность родом из рассудка, она логически обоснована, а значит, таким же путем может быть и опровергнута. А русская порядочность – от ведения, из-за чего она сплошь и рядом вступает в противоречие с доводами рассудка и с вполне логичными личными интересами самого мыслящего индивида.

Поэтому попытки искусственно воспроизвести на русской земле реалии западной цивилизации, основанные на логике и прекрасно в европах и америках работающие, оборачиваются чередой неудач и трагедий. Совесть мешает. Например, приватизация госимущества бывшего СССР, логически обоснованная специально по этому случаю принятыми правовыми актами, для рассудка вполне убедительными, воспринимается русской совестью как наглое воровство.

Оттого среди российских олигархов (особенно на первых порах) непропорционально мала доля этнических русских: рассудок подсказывает – грабь, пока можно, - а совесть не дает. Но уж когда русский человек по душевной слабости теряет совесть и начинает мыслить непривычным европейским способом, случается беда. Достоевский красочно описал историю паренька по фамилии Раскольников, которого логические умствования на тему «право имею» привели к смертоубийству старушки при помощи топора…

Русский народ ведает, что преступление есть преступление, как его ни оправдывай, и ничего с народной совестью поделать нельзя. Никогда не удастся убедить русского человека, что разграбление державы кучкой мародеров суть дело законное, благое и для России полезное. Где-нибудь в Америке было бы достаточно постановления Верховного суда, чтобы такие критические настроения пресечь, а в России хоть сто постановлений выноси, все равно совесть не переборешь. По той же причине на Руси никогда не удастся обелить в народном сознании педерастию и прочие либеральные «ценности» - вестимо, что зло есть зло.

Между тем, такие попытки продолжаются, хотя насиловать совесть – дело заведомо гибельное для насильника. Шкурные интересы побуждают нерусскую (и по крови, и по способу мышления, что органически связано) господствующую «элиту» пытаться сделать из России «нормальную европейскую страну», и в обоснование этого курса приводится множество аргументов, безупречных в логическом отношении. Только толку от этого ноль.

Силой упразднить в русском народе приоритет совести, подменив его главенством сознания, как у европейцев,  невозможно в принципе, это все равно что народ уничтожить. А вот без головы насильник может остаться очень легко, стоит только до народа дойти – сквозь завесу пропагандистского словоблудия - вести о том, что его совесть хотят загубить.

Но это не беда, без адептов вестернизации Россия как-нибудь проживет. Намного хуже частичный успех попыток заменить у русских людей совесть сознанием, который тиражирует эффект Раскольникова – именно это сейчас происходит в форме волны дикой преступности, невиданной по своей жестокости.

Что немцу хорошо, русскому смерть, как минимум моральная, и наоборот. Все народы должны жить по-своему, как им на роду написано, и не навязывать свой способ мышления другим. Европейцы, коли у них слова «совесть» в языке нет, пусть живут преимущественно логикой и рассудком. Ну а мы, русские, будем жить главным образом ведением и совестью, благо таковая в нашем словаре имеется. Так будет лучше для всех.

Александр Никитин
Секретарь ЦПС ПЗРК «РУСЬ»