СТАЛИН ЖИВ?

Нарастающая в российском обществе ностальгия по сталинизму – это что, «стокгольмский синдром»? Нездоровая приязнь заложников к захватившим их террористам? Или коллективная форма садомазохизма, любовь к инородным русофобам-мучителям, насиловавшим русскую нацию, уничтожившим лучшую часть генофонда и пытавшимся начать жизнь на русской земле с чистого, советского листа, стерев из памяти народной следы великой многовековой цивилизации?

На первый взгляд, напрашивается именно такой вывод. Но только на первый и самый поверхностный. Психологический «комплекс жертвы» чужд национальному характеру русского народа, привыкшего быть победителем и построившего величайшую империю в истории человечества. Да и нынешним неосталинистам он не присущ. Корни сталинофилии в другом.

Прежде всего, идеология тут совершенно не причем. Современные поклонники «отца народов» - вовсе не одни только идейные фанатики-коммунисты. В своей массе трудов основоположников марксизма-ленинизма эти люди просто не знают. Даже те, кого заставляли их конспектировать при советской власти, мало что помнят, не говоря уже про молодежь. Смутное представление о научном коммунизме как о чем-то хорошем и справедливом так же далеко от настоящей идейной убежденности, как абстрактное уважение к спорту от фанатизма болельщиков местного футбольного клуба, знающих о нем буквально все в мельчайших деталях.

Да и тоска по Сталину на его предшественников – классиков марксизма-ленинизма не распространяется. О Ленине неосталинисты практически не вспоминают, не считая редких ритуальных поминаний из уст тех из них, кто бравирует своей принадлежностью к коммунистическим организациям. Но это у них скорее условный рефлекс, как у христиан, которых тянет перекреститься при виде церковных куполов. То бишь обряд, вошедший в привычку и к сознательному поведению личности отношения почти не имеющий. А про Маркса с Энгельсом в контексте российского неосталинизма вообще речь не идет, как будто их и не было.

Из ленинско-сталинского периода еврейско-кавказской узурпации власти в России наши современники выделяют и идеализируют именно сталинскую эпоху. Почему так? Ведь революционная романтика переустройства мира и вообще все идейные и организационные основы советской власти были заложены именно при Ленине, когда Сталин был лишь одним (и далеко не самым видным) из бойцов «ленинской гвардии». Сам же Сталин только следовал «заветам Ильича», показав себя верным ленинцем и толковым организатором-исполнителем, не более того. Но, тем не менее, люди ностальгируют именно по нему, а не по Ленину, который, конечно, «жил, жив и будет жить», но от этого никому сейчас не холодно и не жарко.

Это значит, что ругать неосталинистов «коммуняками» неправильно. Идейная коммунистичность Сталина к феномену современного неосталинизма отношения не имеет. Тогда что же имеет? А вот что.

Дело в том, что нация есть конструкция бинарная. Она состоит из двух частей, а именно из народа как самобытной биосоциальной сущности и из государства как системы институтов, созданных народом для управления его делами. Наличие собственного государства превращает народ в нацию, придавая ему новое, более высокое качество в организации внутренней жизни и во взаимодействии с другими народами. Национальное государство позволяет народу строить свою жизнедеятельность в соответствии с теми принципами и ценностями, которые исторически сложились в его сознании и которые у каждого народа свои собственные, отличающиеся от мироощущения других народов.

Государство и народ, создавший государство для своих нужд, пребывают в составе национального целого в диалектическом состоянии единства и борьбы противоположностей. Они необходимы друг другу, без того или другого нации просто нет – отсюда единство. Но бывает и так, что деятельность руководителей государства входит в противоречие с реальными народными потребностями, и тогда государство вступает в борьбу с собственным народом.

Так вот. В сознании наших современников личность Сталина ассоциируется с российским государством в период его колоссального прогресса. Под сталинским руководством Россия совершила не виданный в истории модернизационный скачок – за каких-то три десятилетия от повсеместной разрухи аж до атомной бомбы. Отдельной строкой в перечне заслуг Сталина стоит Победа в войне против объединенных сил континентальной Европы во главе с гитлеровской Германией.

Вместе с тем, усиление государства было достигнуто большевиками-сталинцами ценой колоссальных жертв среди собственно народной части нации. Гражданская война и красный террор, сопровождавший весь ленинско-сталинский период российской истории, нанесли невосполнимый ущерб русскому народу (пострадали практически все народы, но наибольшее значение для России имеет обескровливание именно русского народа как государствообразующего).

Тут возникает естественный вопрос, а можно ли было добиться таких же модернизационных и военных результатов для государства без народных жертв? Конечно, история не знает сослагательного наклонения – что случилось, то и случилось. Но предыдущий опыт дает основания полагать, что такая возможность существовала. Ведь в начале прошлого века Россия уже набирала уверенные темпы индустриализации, а в позапрошлом веке точно такую же, как при Сталине, коллективную европейскую агрессию (только во главе с Наполеоном, а не с Гитлером) держава отразила безо всякого большевистского террора против собственных граждан.

К тому же большевики сами породили те проблемы, которые нации пришлось потом преодолевать. Так, сталинская индустриализация с запредельным напряжением всех сил потребовалась после разрушения промышленности и вообще всей экономики в результате Гражданской войны и коммунистических экспериментов. А войну Германии вообще чуть не проиграли из-за того, что миллионы граждан СССР сознательно предпочли немецкую оккупацию большевистской. Конечно, со временем логика кровавой войны взяла свое, нация сплотилась и немцам накостыляли, но поначалу германофильские настроения затрагивали широкие слои населения вплоть до командного состава Красной армии.

Так что на советские подвиги, ассоциируемые со Сталиным, и на их причины можно смотреть по-разному. Но это только умозрительно. На практике же история сослагательного наклонения действительно не знает, и сейчас мы имеем то, что имеем. А именно, в массовом сознании на одной чаше весов лежит величие государства, достигнутое во многом благодаря личной роли Сталина, а на другой – физическое и духовное ослабление народа, тоже при его ведущей роли.

В глазах неосталинистов заслуги перед государством перевешивают преступления против народа. В этом, в абсолютизации государственных интересов и в абстрагировании всего остального, собственно, и состоит квинтэссенция той идеологии, которую называют «государственнической». «Жила бы страна родная, и нету других забот», - поется в советской песне, которая могла бы стать гимном современных государственников, причем не только поклонников «вождя народов» как самой радикальной их части, но и всех остальных.

Государство – все, народ – ничто. Такова философия современного государственничества, которое еще называют «патриотизмом». Логическим продолжением этой философии является коммунистический интернационализм (то же самое, что либеральный космополитизм). Для таких «патриотов» не важно, кто будет населять Россию, лишь бы держава восстановила свое величие. Русские, китайцы, таджики – им все едино. Есть российский паспорт, и этого достаточно. Главное – мощь самого государства, а этнический состав населения значения не имеет.

Противоположная философия – либеральная. Там в центр мироздания поставлен индивид с его правами, а государство, всегда ограничивающее степень личной свободы в интересах нации, рассматривается как зло. Пусть неизбежное, но все равно зло. Наличие же народа как некой объективной сущности, биологической и социальной, либералы вообще не признают. Под термином «народ» они имеют в виду все разноплеменное население страны, всех граждан с одинаковыми паспортами. И это сближает их с патриотами-государственниками.

Но если космополитизм либералов роднит их с патриотами-интернационалистами, то отношение к государству делает два эти общественно-политические течения непримиримыми врагами. Именно на этом мировоззренческом водоразделе всплывает из прошлого фигура Сталина, вокруг которой разгораются ожесточенные дискуссии. Действительно, нет в новейшей российской истории более ярого государственника, чем он. Как нет и политика, с такой легкостью уничтожавшего людей во имя интересов государства – так, как сам он их понимал. Поэтому либералы Сталина ненавидят, а патриоты боготворят. Причем те и те не из-за идейного коммунизма, а из-за позиции вождя в дихотомии государство-народ.

А поскольку нынешний либерально-патриотический спор проходит в условиях глобальной войны транснационального капитала против национальной государственности, российской в первую очередь, Сталин как символ государственного величия набирает в России все большую популярность, патриотические настроения нарастают.

Государственный инстинкт в русском народе вообще очень силен. Из-за этого Маркс с Энгельсом называли русский народ «реакционным» - в смысле не готовым пожертвовать своим государством ради коммунистического счастья человечества. Защищая государство, обеспечивающее народу качество нации, русский человек и жизнью готов пожертвовать, о чем свидетельствует военный опыт. Так что политический исход спора между либералами и патриотами предрешен. Хотя либералы и контролируют российские СМИ, в этом споре они обречены на поражение.

Однако несомненная победа сталинистов-государственников отнюдь не открывает перспективу светлого будущего перед русским народом. Государственнический подход внешне выглядит предпочтительнее либерального в том отношении, что он хотя бы сохраняет российскую государственность, тогда как либералы ненавидят вообще всю русскую нацию - и народ, и его государство. Но, сохраняя государство как форму России, нынешние «патриоты» готовы изменить ее народное содержание, под предлогом укрепления государства заселив Россию пришлыми азиатами. А в сочетании с катастрофическим падением русской рождаемости (из-за социально-экономической политики правительства) массовая иммиграция есть ничто иное как уничтожение нации. Без русского народа Россия будет уже не Россия, а одно название.

Неслучайно государственнический подход сейчас принял на вооружение путинский режим. Правящей «элите» российское государство требуется для сохранения контроля над ресурсами страны, которые она узурпировала вместе с политической властью. Для Путина и иже с ним Россия – это «Газпром» с «Роснефтью», «Норникель» с «Магниткой» и прочие источники сырья для экспорта за рубеж. Русский народ с государством «Россия» в их сознании не ассоциируется.

Хуже того, русский народ опасен для России в ее нынешнем качестве сырьевого придатка Запада и источника безмерного обогащения этой самой «элиты». Рано или поздно он вспомнит, что российское государство создавалось им собственноручно и для управления его, народа, делами, а не делами абрамовичей с вексельбергами, алишеровых с усмановыми и других таких же. Отсюда – системная русофобия правящих кругов, плохо скрываемое желание извести русский род под корень, чтобы спросить с них было уже некому (не таджики же с узбеками и не китайцы с азербайджанцами в качестве новых титульных народов страны могут вчинить «хозяевам страны» иск за ее разграбление!).

Непроявленный, но отчетливо звучащий в официальной пропаганде лейтмотив «Путин – это Сталин сегодня» иллюстрирует подмеченное Марксом свойство истории повторяться – первый раз в виде трагедии, второй в виде фарса. Сталин для народа стал страшной трагедией, а для государства генератором величия. Путин народ тоже губит, хотя и иными, несталинскими методами, более изощренно. Это, конечно, трагедия. Только вот великих государственных дел от него не видно. Так и норовит превратить Россию в «нормальную европейскую страну» наподобие какой-нибудь микроскопической Голландии и, цепляясь за власть, вертится на внутриполитическом поле, как уж на сковородке. И вся эта путинщина выглядит откровенным фарсом. Поэтому Сталин в народном сознании еще жив, а Путин скорее уже нет.

Впрочем, большого практического значения этот парадокс не имеет. В любом случае на нынешнем витке исторического развития величие государства будет достигнуто не в ущерб народу, как действовал Сталин, а на его благо. Новый российский социализм будет не большевистским, а национальным. Мы в партии знаем, как это сделать, как преодолеть пропасть между государством и народом и сплотить нацию в единое государственно-народное целое. И делимся нашим знанием со всеми неравнодушными людьми в стране.

Александр Никитин

Секретарь ЦПС ПЗРК «РУСЬ»