Тезисы доклада Михаила Бурлакова в Государственной Думе России 10 июня 2010 года «К вопросу о признании преступления геноцида, совершённого в отношении русского народа»

Тезисы доклада Михаила Бурлакова в Государственной Думе России 10 июня 2010 года «К вопросу о признании преступления геноцида, совершённого в отношении русского народа»

Русский народ часто называют многострадальным, потому как на его долю в течение многовековой истории выпадали тяжкие испытания, зачастую грозящие потерей свободы и даже полным истреблением. Столетия за столетием на Русь с Востока и с Запада вторгались орды захватчиков, и порой внешняя агрессия дополнялась внутренними смутами, наносящими едва ли не больший урон нации, чем военные действия пришлых оккупантов.

В ХХ веке народы Мира, пережившие страшную трагедию двух мировых войн, сформулировали и закрепили в международном праве понятия военных преступлений и преступлений против человечности, как наиболее отвратительных явлений в глобальном сообществе людей.

Одно из таких тягчайших преступлений получило название геноцида. Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказания за него, принятая Генеральной Ассамблеей ООН в конце 1948 года, и ратифицированная большинством стран мира, в том числе и Советским Союзом, гласит:
Под геноцидом понимаются следующие действия, совершаемые с намерением уничтожить полностью или частично, какую-либо нацио-нальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую:
а) убийство членов такой группы;
б) причинение серьёзных телесных повреждений или умственного расстройства членам этой группы;
в) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизнен-ных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение её. (ст. II Конвенции)

Преступления геноцида имеют, выражено национальный, (расовый, или религиозный) характер, то есть объектом преступного посягательства является не отдельный человек, а целая общность людей, объединённая по национальному (расовому или религиозному) признаку. Поэтому обыватель зачастую считает, что мотивы преступления геноцида также носят характер межнационального (межрасового или межрелигиозного) противостояния. И соответственно совершают такие преступления члены одной национальной группы против другой национальной группы. Однако это ошибочное мнение. Мотивы такого тягчайшего преступления против человечности как геноцид могут быть самыми разнообразными – от ксенофобии или идеи национального (расового или религиозного) превосходства до различного рода социальных утопий. Тому есть международно-признанные примеры. Геноцид против армянского населения Турецкой империи в 15 году ХХ века был осуществлён турками по мотивам национальной нетерпимости. А мотивами геноцида камбоджийского народа в 70-е годы ХХ века были коммунистические идеи радикального переустройства общества. И проводили его этнические камбоджийцы (кхмеры) – Пол Пот (Салот Сар) и Йенг Сари.

Большевики, захватившие власть в Российской Империи в 17 году ХХ века, считали национальную принадлежность человека буржуазным пережитком и основным объектом борьбы против этого “пережитка” стал русский народ. Во всех документах партии – в постановлениях съездов, и пленумов партии, в решениях ЦК и Политбюро – посвящённых национальному вопросу, всегда указывалось, что основная угроза светлому коммунистическому будущему исходит от “великорусского шовинизма”, который следует выкорчёвывать со всей большевистской непримиримостью. Массовый террор первых лет советской власти был преимущественно направлен против русской нации. Истреблялись целые сословия русского народа – духовенство и интеллигенция, промышленники и предприниматели, купечество, офицерский корпус и дворяне, массовым репрессиям подверглись даже крестьяне и рабочие русской национальности (хотя большевики и называли свою власть диктатурой рабочих и крестьян). Страшный голод в двадцатых и тридцатых годах, искусственно созданный большевиками в СССР, тоже в основном пришёлся на центральные области России, Поволжье, Кубань, а так же на казачьи земли Урала, переданные Казахстану, на бывшую Малороссию и Белоруссию.
Партия считала, что для обеспечения равенства народов бывшей Российской Империи (которая по представлениям марксистов была “тюрьмой народов”) надо систематически подавлять самосознание русских и проводить дискриминационную политику по отношению к гражданам СССР русской национальности. Это, по мнению партийного руководства Советского Союза, должно было стать залогом сотворения “новой исторической общности людей – советского народа”. И ради реализации этой бредовой идеи хороши были любые методы.

На Северном Кавказе такая политика в начале ХХ века принимала формы неприкрытого террора. Выселялись целые казачьи станицы, которые передавались горцам, открыто поощрялось массовое насилие, грабежи и убийства казаков. Правда, потом, в 43 – 44 годах, партия во главе с горцем Сталиным, и его сатрапами – Лазарем Кагановичем, Лаврентием Берией, Вячеславом Молотовым, и прочими партийными бонзами – отмерила своим кавказским подельникам жестокую плату. За их верность делу “интернационального террора”, кремлёвские мечтатели выслали целые горские народы – чеченцев, ингушей, карачаевцев в сухие степи Казахстана. История стремится к равновесию.

В грозные годы войны партия больше нуждалась в преданности русского народа, вставшего несокрушимым заслоном против германской агрессии, чем в идеологических догмах, предписывавших моральное и физическое подавление русских людей, как основных носителей буржуазных предрассудков о национальной идентичности людей. И руководство партии поменяло риторику, взывая к патриотическим чувствам русского человека, поминая добрым словом и князя Александра Невского и помещиков Суворова и Кутузова. Но вот война окончилась победой над агрессивным блоком европейских стран во главе с Германией и их дальневосточным союзником. Можно было снова вернуться к навязчивой идее переплавки народов СССР в “новую историческую общность людей”. И конечно главным врагом на пути к этой великой цели снова были русские люди, которых следовало всячески ущемлять в правах и растворять в братской семье народов.

Всё это мы знаем из учебников истории КПСС, из официальных партийных документов, из свидетельств очевидцев тех давних (и не столь давних) событий.

Ничего не вышло у большевиков-ленинцев. Хоть и говорил торжественно престарелый генсек на одном из последних съездов КПСС, о том, что в СССР образовалась новая социалистическая нация. Пошатнулась власть партии и национальные окраины, которым советские вожди прирезали немало исконно русских земель вместе с “крепостным” населением, отделилась от бывшей метрополии. Это непреложный факт: отделение части территорий от единой прежде страны (как её ни называй – Российская Империя или Советский Союз) произошло именно по национальному принципу. Русофобия большевиков принесла свой ядовитый плод распада великого государства.

Однако, (вопреки историческому уроку), новоявленные правители оставшейся части Российской Империи (Советского Союза), которая по-сле революционных событий 1989 – 1993 годов получила название Рос-сийской Федерации, отвергнув ряд прежних идеологических догм, оста-вили русофобию в качестве основного принципа своей национальной политики. Это удивительно, хотя и вполне объяснимо, как коммунистическим воспитанием новой российской “элиты”, так и её национальной принадлежностью.

И так же как в начале ХХ века новое руководство страны начало своё правление с дискриминации русских, ущемления их политических и социальных прав. А в ряде регионов страны при поощрении и прямом содействии федеральной власти был развязан террор против русских и этнические чистки, переходящие в самый настоящий геноцид.

Я не буду здесь анализировать причины, по которым российское руководство поощряло геноцид против русского населения на Северном Кавказе (эти причины вскрыты в серии очерков под общим названием «Геноцид» – желающие могут ознакомиться с ними на сайте Партии защиты российской Конституции «РУСЬ»). Вот только голые факты.

За период с лета 1991 года по декабрь 1994 года (то есть до начала военных действий против чеченских сепаратистов) территорию бывшей Чечено-Ингушской автономной республики покинуло более 200 тысяч русских жителей. Они бежали из мест своего исконного проживания, спасаясь от насилия и грабежей, под угрозой смерти или рабства, бросая дома и квартиры, нажитое имущество.

За этот же период на территории Чечни и Ингушетии были убиты (или пропали без вести) более двадцати тысяч русских жителей этих республик. Практически легально функционировали невольничьи рынки, где “живым товаром” были русские рабы.

До начала девяностых годов население станиц Шелковского, Наур-ского и Сунженского района, составляли русские (потомки терских и сунженских казаков). К началу военных действий (зимы 1994 – 1995 го-дов) в этих станицах осталось от 5% до 10% прежнего русского населения. Дома прежних владельцев были заняты чеченцами и ингушами. Аналогичная ситуация к началу военных действий сложилась и в городах Грозном, Гудермесе, Аргуне.

В официальных документах сепаратистского правительства Дудаева русские именовались оккупантами, которые подлежали вытеснению из республики, либо уничтожению. Принимались административные акты, по которым русским предписывалось оставлять их квартиры и дома в некоторых районах Грозного (которые якобы ранее принадлежали чеченцам). Но в основном захват жилья и имущества русских происходил без всяких административных формальностей при попустительстве и прямой поддержке грабителей со стороны местной власти.

Многие конкретные факты террора против русского населения бывшей автономной республики были собраны Парламентской комиссией по исследованию причин и обстоятельств возникновения кризисной ситуации в Чеченской Республике 1995 года. В Заключении этой Комиссии прямо указывается: «Подводя итог, можно сказать: то, что происходило в Чеченской Республике в период существования режима Дудаева по отношению к некоренному гражданскому населению нельзя назвать иначе, как геноцид».

Но при чём же здесь федеральная власть? Ведь преступления совершали дудаевские сепаратисты. Факты говорят о том, что режим Дудаева был только исполнителем преступлений геноцида, а заказчиком (или как минимум главным подельником) выступала федеральная власть.

Именно федеральная власть вооружила так называемую “народную армию республики Ичкерия”, передав Дудаеву большое количество военной техники и боеприпасов (включая артиллерийские системы, танки, самолёты, ракетные комплексы).

Федеральная власть финансировала режим Дудаева прямыми денежными проводками, обналичиванием авизо, поставками нефти и нефтепродуктов, разрешением на беспошлинную международную торговлю, в том числе оружием и нефтью. При этом прямое и косвенное финансирование дудаевского режима продолжалось вплоть до 1995 года.
Федеральная власть поощряла легализацию средств, полученных дудаевскими сепаратистами преступным путём, как на территории Чеченской республики, так и в других регионах России. На эти средства покупались промышленные предприятия, торговые точки, недвижимость в Российской Федерации и за рубежом.

Наконец, группировки, борющиеся за власть в Москве в период с 1991 по 1993 годов, пользовались “услугами” чеченских боевиков. На-пример, во время ГКЧП одним из руководителей вооружённой охраны «Белого дома» был Шамиль Басаев. И в дальнейшем дудаевский режим не раз оказывал “силовую поддержку” новой российской власти и набирающим силу олигархическим группировкам. Все эти факты прямого сотрудничества федеральной власти с режимом Дудаева имеются в материалах парламентского расследования 1995 года.

И вот что ещё следует отметить. В период с лета 1991 по декабрь 1994 года в федеральные правоохранительные структуры (а так же в адрес Президента и Правительства Российской Федерации) поступали десятки тысяч заявлений от граждан, проживающих или проживавших на территории бывшей Чечено-Ингушской автономной республики, о совершённых тяжких преступлениях. Ни по одному из фактов, изложенных в этих заявлениях, не было открыто уголовных дел. Это и есть прямое пособничество федеральной власти преступлениям дудаевского режима.

Более того, руководство Государственной Думы, вопреки решению палаты, отказалось опубликовать материалы Парламентской комиссии по исследованию причин и обстоятельств возникновения кризисной ситуации в Чеченской Республике (1995 г.) и передать эти материалы в Генеральную прокуратуру.

Вместе с тем Правительство Российской Федерации отказывает в компенсации причинённого ущерба русским беженцам из Чечни и Ингу-шетии. Все постановления Правительства по вопросам компенсации относятся только к военным действиям в Чеченской республики. А покинувшие территорию Чечни и Ингушетии до начала военных действий в декабре 1994 года не считаются беженцами и вынужденными переселенцами. И это ещё раз подчёркивает, что в период становления “российской демократии” федеральная власть и дудаевские сепаратисты действовали согласованно и взаимовыгодно.

История имеет свойство повторяться (и вовсе не как фарс на про-шлую трагедию). В начале ХХ века “активисты” горских народов помогали большевикам устанавливать советскую власть на Северном Кавказе, подавляя и выкорчёвывая “великорусский шовинизм”. В сороковых годах советская власть расплатилась с горцами за эту помощь, заметая “стальной метлой” и виновных и невиновных.

В начале девяностых годов ХХ века новые чеченские и ингушские “активисты” помогали необольшевикам либерального разлива устанавливать теперь уже “демократическую” власть в Российской Федерации, искореняя “имперский русский дух” в предгорьях Кавказа. А в середине девяностых новая демократическая власть вновь кровью расплатилась со своими горскими подельниками, ставшими ненужными окрепшей олигархии. По замыслу новых хозяев Кремля маленькая война на окраине государства должна была смыть потоками крови следы прежнего сотрудничества федеральной власти с бандами сепаратистов.

Правда, всё пошло не так, как замышляли гениальные стратеги со Старой площади. Кризис ширился и ширился, втягивая в межнациональное и межрелигиозное противостояние всё новые массы населения. И тогда за стенами Кремля придумали байку о страшных международных террористах, пробравшихся по дну Каспийского моря на мирные склоны Кавказских гор и развязавших там братоубийственную войну. А ещё о свирепых “русских фашистах” разжигающих межнациональную рознь то ли по заданию британской разведки, то ли по указанию из ЦРУ.

Спору нет, в России прорастают семена межнациональной и межре-лигиозной напряжённости. Но посеяли их не международные террористы из мусульманских стран и не Джеймс Бонд, вербующий скинхедов в каменных джунглях российских городов. Эти семена брошены высшими функционерами федеральной власти и их региональными пособниками, преследовавшими свои корыстные интересы при делёжке богатств великой страны. Они, эти семена, удобрены русофобией, ставшей официальной политической доктриной не только в бывших республиках Советского Союза, но и в самой Российской Федерации. Они политы слезами беженцев с окраин Империи, и кровью ни в чём не повинных русских людей, которых убивали лишь за то, что они русские.

И вот что хотелось бы сказать в заключение. Пока федеральная власть будет продолжать старую политику дискриминации граждан по национальному признаку, в стране будет расти межнациональная и межрелигиозная напряжённость. И никакие политические репрессии здесь не помогут. Тлеющие конфликты будут разгораться с новой силой, охватывая всё новые и новые регионы России.