Нефть и кровь

Кто платит деньги – тот и заказывает музыку. Эта известная истина выявляет подлинных заказчиков преступлений режима Дудаева: деньги Ичкерии регулярно и щедро давала Москва. Давала напрямую, через даровые поставки ресурсов и товаров, через всевозможные “льготы” и поощрение криминальных промыслов.

Вот что относительно финансирования дудаевского режима, выяснила Парламентская Комиссия по исследованию причин и обстоятельств возникновения кризисной ситуации в Чеченской Республике.
«Признав президентские выборы в Чечне незаконными, федеральные органы власти, тем не менее, продолжали финансирование этой республики. Периодически от Минфина в Ичкерию поступали значительные суммы наличных денег. Так в марте 1992 года в Грозный из России было доставлено 150 миллионов рублей наличными. В августе того же года в Чечню из Москвы поступает новая порция наличных денег в размере 500 миллионов рублей.

В конце 1992 года в Москву приезжал премьер-министр Чечни Я. Мамадаев, и речь шла уже о 2,5 миллиарда рублей. И в начале апреля 1993 года эти деньги начинают поступать в Грозный... »

Никаких отчётов, куда тратились федеральные деньги, передаваемые Ичкерии, Дудаев и его правительство, естественно, никому не давали. Комиссия не смогла даже выяснить, кто конкретно являлся получателем сумм, поступающих из Москвы в Грозный. Егор Тимурович Гайдар, бывший в то время и.о. Председателя Правительства России, говорил членам Парламентской Комиссии, что деньги якобы передавались ректору Грозненского университета (?!).

Однако Мухади Шахидович Исраилов, возглавлявший (после похищения и убийства прежнего ректора ЧИГУ Виктора Абрамовича Кан-Калика) Грозненский университет, заверил Комиссию, что никаких федеральных денег он не получал.

Другое направление официального финансирования незаконного режима Дудаева – перечисление средств из пенсионного фонда России якобы для выплаты пенсий на территории Чечни. Несмотря на достоверные сведения о массовых невыплатах пенсий в республике, финансирование Ичкерии из пенсионного фонда продолжалось вплоть до марта 1994 года, и за это время в Грозный было перечислено более 2,5 миллиардов рублей.

Кроме непосредственного федерального финансирования значительные суммы в рублях и долларах США в Ичкерию поступали из (коммерческих) банков. Так, Кредобанк только за первую половину 1994 года (на фоне ухудшения взаимоотношений Москвы и Грозного) перечислил в Чечню 1350 тыс. американских долларов. Вообще, по мере того, как уменьшались поступления в Ичкерию финансов из федерального бюджета, всё более активную роль в финансировании преступного дудаевского режима брали на себя частные банки. Деньги в Чечню перечисляли такие крупные банки, как «Столичный», «Менатеп», «Российский кредит», «Мост-банк», «Альфа-банк», «Автовазбанк» и др.

Центральный банк России знал об этой деятельности коммерческих банков, но и пальцем не пошевелил, чтобы пресечь финансирование криминального дудаевского режима. Сейчас трудно сказать, какими мотивами руководствовались руководители коммерческих банков и Центрального банка России, завязавшие тесное деловое сотрудничество с сепаратистами из Грозного, но финансовая помощь правительству Ичкерии продолжалась даже тогда, когда на территории Чечни начались военные действия.

Апофеозом финансовой поддержки Ичкерии можно считать операцию обмена советских денег на новую российскую валюту. В этой операции участвовали и бывшие Советские республики. Так, в 1993 году, 20 и 21 марта на двух самолётах из Таллинна в Грозный под видом диппочты было доставлено в общей сложности 18,2 тонны советских денег, изъятых из обращения в Эстонии. Эти деньги Грозный успешно обменял на новую российскую валюту. Поставки в Грозный старых советских денег, для последующего их обмена на российские осуществлялись и из других республик бывшего СССР – из Латвии, Грузии, Азербайджана, Таджикистана и т.д.

Ещё одним мощным источником поступления средств являлись многочисленные финансовые акции с фальшивыми “авизо” и изготовление фальшивых российских и иностранных денег.
По свидетельству некоторых людей, уехавших из Грозного в 1993 – 1994 годах, фальшивые доллары США открыто продавались на Центральном рынке. Такая вот зарисовка из свидетельских показаний:

«На продуктовом прилавке в торговых рядах рынка стоят две таблички. На одной из них надпись “Доллары настоящие” и цифры обменного курса, на другой табличке надпись “Доллары фальшивые” и цифры обменного курса, в два раза меньшего, чем для “настоящих” долларов. За прилавком чеченская женщина средних лет, торгующая долларами, настоящими и фальшивыми. Обменный пункт в ичкерийском исполнении».

Есть свидетельства о том, что фальшивомонетчество в Ичкерии было поставлено на государственную “основу”. Из Чечни фальшивые рубли и доллары попадали в различные регионы России, а доход от этого криминального промысла поступал на счета функционеров дудаевского режима.
МВД России констатировало, что «… Преступные группы чеченцев из числа сторонников Дудаева развернули активную деятельности по подделке денег и банковских документов, что нанесло существенный урон финансовой системе России. За последние три года на территории республики образовался крупнейший центр по производству фальшивых денег и подложных финансовых документов.

В 1993 году в Российской Федерации изъято фальшивых денежных купюр на сумму 9,4 млрд. рублей, из которых 3,7 млрд. рублей проходит по делам с прямым или косвенным участием лиц чеченской национальности….
В основном поддельные деньги печатались в Ленинском районе г. Грозного, Шалинском, Урус-Мартановском районах республики, а затем через разветвлённую сеть посредников крупными партиями запускаются в платёжный оборот на территории России и других стран – участниц СНГ ».

Конечно, изготовление фальшивых денег это криминальный промысел, и государство редко выступает в качестве заказчика или покровителя фальшивомонетчества . Однако имеются свидетельские показания бывших работников правоохранительных органов о том, что чеченские эмиссары, задержанные в Москве, Санкт-Петербурге и в Нижнем Новгороде, были отпущены вместе с “товаром” фальшивых долларов и дойчмарок и благополучно вернулись в Ичкерию. Что это – результат коррупции в “органах” или вмешательство высокопоставленных покровителей Дудаева в Российской Федерации? Однозначного ответа на этот вопрос у автора этих строк нет.

Другим криминальным промыслом были акции с фальшивыми “авизо”. По сведениям МВД России, «при активном участии чеченских преступных группировок были организованы хищения денежных средств с использованием кредитных авизо и чеков «Россия» на сумму около 4 триллионов рублей.

В 1992 году органами внутренних дел России возбуждено 617 уголовных дел по фактам хищений в банковской системе, в том числе 170 – по фактам хищений с использованием авизо. В 1993 году соответственно 1556 и 791, а в 1994 году – около 4 тысяч и более 1 тысячи .»

Легко видеть динамику роста хищений в банковской системе, в том числе при помощи авизо. И в этом усматривается уже не просто халатность или некомпетентность работников банковской системы – здесь явный сговор с преступниками, скрывавшимися после совершения преступлений на территории “суверенной” Ичкерии.

И, как констатировала Парламентская Комиссия, «негативную роль здесь сыграл Центральный банк России, создавший новую финансовую структуру: расчётно-кассовый центр (РКЦ). За счёт этого промежуточного звена, выполнявшего роль “чёрного ящика”, разрывалась видимая связь между реальным отправителем денег и их получателем».

Разумеется, этот золотой дождь, пролившийся на руководство Чеченской республики, не был простой благотворительностью “демократов” из правительства России. Львиная доля доходов Дудаевского режима возвращалась в Москву на счета будущих мультимиллионеров и миллиардеров. За эти деньги скупались заводы и шахты, нефтепромыслы и недвижимость в столице и в других городах России.

Крупным источником как рублёвых, так и инвалютных поступлений режиму Дудаева являлись нефть и нефтепродукты. Чечня получала от продажи нефти и нефтепродуктов за границу в 1991 – 1994 годах миллиарды долларов США. Парламентская Комиссия выяснила следующее.

К 1991 году нефтегазовый комплекс республики включал 54 предприятия. Крупнейшее в Чечне производственное объединение – «Грознефтеоргсинтез» включало в себя три нефтеперерабатывающих завода: Новогрозненский НПЗ, Грозненский НПЗ им. Шарипова, Грозненский НПЗ им. Ленина, а также Грозненский нефтехимкомбинат. Кроме автомобильного бензина, дизтоплива, мазута, бензина для химической переработки объединение «Грознефтесинтез» выпускало специальное авиационное масло МС-20 и твёрдые парафины.

По имеющимся в Комиссии данным, на заводы Грозного для переработки поступало:
– 15 млн. тонн (из них грозненской – 3,9 млн. тонн) в 1991 году;

– 9,7 млн. тонн (из них – 3,2 млн. тонн грозненской) в 1992 году;

– 3,5 млн. тонн (из них – 2,4 млн. тонн грозненской) в 1993 году;

– 2,98 млн. тонн (из них – 1,2 млн. тонн грозненской) в 1994 году.

При этом значительная доля «внешней» нефти приходилась на нефть Западной Сибири.
Несмотря на прямой финансовый ущерб, никаких решений по особому режиму работы с нефтегазовым комплексом Чеченской Республики ни на правительственном, ни на президентском уровне не принималось. Более того, на встрече двух министров топлива и энергетики – Черномырдина В. С. (от Российской Федерации) и Дурдиева З. (от Ичкерии), состоявшейся 6 июля 1992 года, с российской стороны не только не было предъявлено каких-либо претензий, но активно рассматривались вопросы дальнейшего “сотрудничества” и заключения международных договоров.

Согласно официальным данным Минтопэнерго, поставка в Грозный ставропольской нефти была прекращена только в августе 1993 года, а из Дагестана – лишь в ноябре 1994 года, то есть менее чем за месяц до начала военных действий на территории Чечни.
Одним из сторонников сотрудничества федеральной власти с сепаратистами Ичкерии на поле нефтяного бизнеса был Егор Тимурович Гайдар, давший Комиссии следующие показания:

«Грозненский нефтеперерабатывающий завод – это крупнейшее нефтеперерабатывающее предприятие России, снабжавшее (нефтепродуктами) значительную часть Северного Кавказа, Ставрополья, Краснодарского края и так далее. В этой связи разом перекрыть нефтяной кран означало, по меньшей мере, оставить эти регионы без топлива к посевной, что сильно бы наказало не только Чечню, но и Россию тоже».

На самом деле, нефтепродукты из Чечни поступали не в народнохозяйственные комплексы регионов Северного Кавказа, а в различные коммерческие структуры, учреждённые подельниками Дудаева. В такие, как, например, торговый дом «Мансур», СП «Маджесс», хозрасчётное объединение «Протос», благотворительная (!) фирма «Закат», птицефабрики «Пятигорская» и «Зеленокумская» и т.д.

При этом значительная часть нефти и нефтепродуктов шла на экспорт. И экспортёром выступала не Россия, а Чечня! Решение о выделении экспортных квот принималось на самом высоком правительственном уровне; именно поэтому Дудаев обращался с такой просьбой непосредственно к и.о. Председателя Правительства России Егору Гайдару. Из справки Минтопэнерго следует, что квоты на экспорт исправно выдавались и в 1992, и в 1993, и в 1994 году, причём в 1994 году на 65 тыс. тонн больше, чем в 1993 году. В роли стран – получателей нефти и нефтепродуктов выступали Украина, Кыргызстан, Германия, страны Прибалтики, Турция.

Кроме того, пользуясь коррупцией чиновников федеральных ведомств, чеченская сторона активно применяла следующие схемы нелегального экспорта нефти:
1. Реэкспорт нефти в третьи страны из республик СНГ и Балтии.

2. Вывоз нефти в качестве возвратного (“давальческого”) сырья, которое, согласно “удобным” правилам, не подлежало таможенному учёту. Но после переработки полученные нефтепродукты в Россию уже не возвращались и продавались третьим странам, а оплата за нефть поступала в Чечню.

3. Прямой контрабандный вывоз благодаря “несовершенству” ведомственных правил, а также весьма удобной прозрачности границ внутри бывшего Советского Союза.

Для внутреннего потребления широко использовалось хищение нефти и нефтепродуктов путём нелегальной врезки в трубопроводы.

Каким же образом осуществлялся завершающий этап – получение денег? Согласно показаниям должностных лиц, для удобства получателя (Чечни) Центральный банк России уже с июня 1992 года прекратил расчёты с Чеченским национальным банком, сделав тем самым прохождение финансовых средств в Чечню совершенно бесконтрольным. В дело активно включились различные коммерческие структуры, охотно выполнявшие посреднические функции между отправителем (Чечнёй) и получателем нефтепродуктов. И здесь мы встречаем те же банки «Столичный», «Менатеп», «Российский кредит», «Мост-банк», «Альфа-банк», «Автовазбанк» и т. д., о которых мы уже говорили в связи с “прямым” финансированием дудаевского режима. По сведениям министра Чеченской республики З. Дурдиева, деньги, полученные от этих сделок, концентрировались в Чеченском национальном банке.

Таким образом, движение средств, полученных от реализации нефти и нефтепродуктов, не контролировалось правительством России, а, следовательно, и прибыль не облагалась налогами. И огромные “нефтяные деньги” в рублях и в инвалюте шли на укрепление криминального режима Дудаева.

Здесь следует отметить, что во многих нефтяных компаниях, таких как «Сибнефть», «Лукойл», «Юкос», «Сургут Нефтегаз», «Сиданко», «Атлас» и т.д. на значимых и даже ключевых должностях работали чеченцы и ингуши, так или иначе связанные с дудаевским режимом. Чеченцы, в частности, осуществляли “посреднические” и “охранные” функции.

Как писал Павел Хлебников, убитый в Москве за свои журналистские расследования: «В условиях коммерческого рынка, существовавшего в России в 90-е годы, у любого большого бизнеса были свои вооружённые группы, они охраняли хозяев, припугивали конкурентов, атаковали их, если надо. От этого и весь разгул насилия и преступности в посткоммунистической России. Законы государства люди не уважали, а между собой договориться просто не поспевали. Получилась всеобщая неразбериха и резня… ».

И вот в этих бандитских разборках нарождающейся “элиты российской демократии” важную роль играли чеченские боевики, пользующиеся особым покровительством федеральной власти. Наиболее известным, знаковым примером таких “охранных услуг” чеченских бандитов является их сотрудничество с ЛогоВАЗом Бориса Березовского. В упомянутой уже книге Хлебникова читаем: «По данным российских правоохранительных органов, именно чеченцы отстаивали интересы Березовского в противоборстве с другими бандитскими группировками. Известны несколько чеченских фамилий в составе службы безопасности ЛогоВАЗа в начале 90-х годов, среди них – Магомед Исмаилов, курирующий вопросы безопасности компании. Хотя и было известно, что именно Исмаилов разрешал большинство проблем с бандитами, он ни разу не привлекался к уголовной ответственности. История взаимодействия чеченской мафии с компанией ЛогоВАЗ остаётся смутной до сих пор…».

Если же учесть то влияние, которое имел Борис Березовский во властных структурах Российской Федерации и его близость с Борисом Ельциным , то становится понятна роль альянса Ичкерии и Кремля в становлении “демократического режима” в России.
И здесь уместно вспомнить высказывание Джохара Дудаева турецкой газете «Миллиет», которое мы уже приводили выше:

«(Вопрос) – Вы говорите, что Россию надо обезвредить. Но, говорят, что в Москве весь крупный бизнес в руках чеченских бизнесменов. Это правда, что всей экономикой в Москве заправляют чеченцы?
(Дудаев) – Да, мы имеем такое влияние. На это тоже следует обратить внимание. Русские – примитивный народ. Только после того, как чеченцы сделают своё дело, русские начинают действовать…. На самом деле наша мафия – хорошая!»

Почему чеченцы смогли завоевать Москву – спрашивает Хлебников, в цитируемой выше книге «Разговор с варваром». И отвечает словами сотрудника РУБОПа. «…Дело не в силе характера, не в силе воли или силе их ценностей… Они действовали методом набега. Вот сидит в Москве чеченский “авторитет” и говорит: мне этих коммерсантов нужно подобрать под себя. Он вызывает родственников или друзей из Чечни: ну-ка наезжайте вот сюда, сюда и сюда, а я вас потом защищу. Наехали, нагромили, зарезали кого-то и уехали. А нам-то (милиции – П.Х.) кого искать? Кого мы сможем вытащить из Чечни? Никого. И народ это осознаёт.

Но храбрость чеченцев проявляется, только когда их много. Когда чеченец показывает, что он на коне, ведёт себя жёстко и грубо, значит – за ним кто-то стоит. И тот, кто за ним стоит, может повлиять на сотрудников милиции, на прокуратуру, на кого угодно, чтобы этого бандита не трогали, несмотря на то, что есть все основания для ареста, для заведения дела. Вот откуда всё геройство чеченцев…».

О методах, которыми чеченские боевики при поддержке федеральной власти захватывали столицу России, написано множество статей и даже книг. И мы не хотим здесь пересказывать различные эпизоды бандитских войн 90-х годов в России. Это выходит за рамки нашей тематики. Но для иллюстрации атмосферы террора, создаваемого с “благословления” власти, приведём лишь один фрагмент из той же книги Хлебникова. «В 1988 году, эта группа – Нухаев, Атлангериев, Лобжанидзе (Гена Шрам) и Гелани Ахмадов – совершила одно преступление. Они вывезли двух коммерсантов в лес. Нухаев со своей командой выкопали яму и одного закопали с головой, а второму говорят: «Если выкопаешь его живым – будите платить вдвоём, а выкопаешь его мёртвым – значит, будешь платить один за двоих». Вот такое издевательство… «Копай получше, чтоб тот живой был». Ну, выкопал он его живым, конечно».

Криминальный террор, важную роль в котором играл союз Кремля с бандами из “национальных” республик, должен был подготовить, а затем сопровождать распад Советского Союза, чтобы отдать накопленные народом богатства в руки новых “демократических” хозяев осколков Великой империи. И естественно, своим остриём этот террор был направлен против государствообразующего русского народа, скрепляющего живою плотью тысячелетнюю державу. По окраинам империи “национальный” террор принимал форму этнических чисток и масштаб геноцида. В центральных областях – рэкет, заказные убийства (коммерческие и политические), торговля оружием и наркотиками, вовлечение в проституцию и порноиндустрию, в том числе несовершеннолетних, захват заложников и работорговля и т.д.

Парламентская Комиссия по исследованию причин и обстоятельств возникновения кризисной ситуации в Чеченской Республике констатировала:
«Благоприятные условия безнаказанности со стороны федеральных властей способствовали образованию на территории Чечни свободной экономической зоны криминального характера. Основными компонентами этой зоны были:

– беспошлинный ввоз и вывоз товаров;

– незаконная торговля нефтепродуктами;

– нелегальная торговля оружием;

– контрабанда наркотиков;

– вымогательства у коммерсантов в России и за её рубежами;

– спекуляции на Российском финансовом рынке.

Налаженные челночные автобусные и авиационные маршруты в страны Ближнего Востока, Западной и Восточной Европы (до 150 авиарейсов в месяц) позволили беспошлинно ввозить огромное количество товаров и затем также беспошлинно продавать их в России.

Была ли возможность у власти перекрыть бесконтрольный поток беспошлинных товаров, хлынувший на российский рынок? Да была. Достаточно было ввести режим границы между Чечнёй и Ставропольским краем. Но этого не было сделано, несмотря на огромные финансовые потери для российской экономики. Похоже, что личная выгода государственных чиновников и прибыль коммерческих структур перевесила государственные интересы России ».

От себя мы добавим ещё, что прозрачность границы между Чечнёй и сопредельными регионами нужна была Кремлю для того, чтобы в случае нежелательного развития политической ситуации оперативно перебросить в Москву отряды боевиков на защиту “демократии” и первого демократического президента России. Что и было осуществлено в необходимой мере во время трагических событий осенью 1993 года. И ради этой “дружеской помощи” сепаратистов и “охранной деятельности” чеченских бандитов Кремль готов был прощать экспансию организованной этнической преступности, не считаясь ни с какими потерями для экономики страны.

«Чечня при Дудаеве стала рассадником преступности, – читаем мы в материалах объединённой редакции МВД РФ , – которая начала активно расползаться по всем регионам страны. По данным Главного Информационного Центра МВД России, на 1 декабря 1994 года были объявлены в федеральный розыск за совершение преступлений 1201 человек чеченской национальности, в том числе в г. Москве – 64 чел., в г. Санкт-Петербурге – 15, в Ставропольском крае – 83, в Ростовской области – 38 и т.д.

Чеченцы стали совершать террористические акции с захватом заложников и угоном воздушных судов. Первое такое преступление ими совершено в октябре 1991 года, затем в марте 1992 года, в декабре 1993 года. А к октябрю 1994 года в г. Ростов-на-Дону и в аэропортах городов Минеральные Воды и Махачкала ими был осуществлён захват уже четырёх самолётов...
На территории Чечни стали находить прибежище и преступники других национальностей, совершившие теракты на Северном Кавказе и в прочих регионах страны, в том числе связанные с захватом заложников и воздушных судов. 27 марта 1992 года вооружённая группа адыгейцев захватила сотрудников милиции и бригаду рабочих из Минвод, выдвинув требования освободить из-под стражи арестованных в Армавире сообщников, предоставление самолёта и экипажа для вылета в Турцию. Позже они нашли укрытие в Чечне, где не понесли никакого наказания и оказались на свободе…

Ежемесячно с грозненского аэропорта без всякого контроля совершалось до 150 несанкционированных загранрейсов. Фактически любой груз, любой преступник, из любой точки России и СНГ приехав в Чечню, мог легко вылететь в любую страну, где его уже никто не разыщет…»
Аналогичную картину криминального беспредела, исходящего из суверенной Ичкерии (или из равноправного субъекта Российской Федерации?) дают нам и материалы Парламентской Комиссии по исследованию причин и обстоятельств возникновения кризисной ситуации в Чеченской Республике:
«Значительный финансовый ущерб был нанесён России за счёт прямого грабежа Грозненского отделения Северо-Кавказской железной дороги. За 1991 год нападению подверглись 559 поездов с полным или частичным разграблением около 4000 вагонов и контейнеров на сумму 11,5 млрд. рублей. За восемь месяцев 1994 года совершено 120 вооружённых нападений, в результате которых разграблено 1156 вагонов и 527 контейнеров. Убытки составили более 11 млрд. рублей. В 1992 – 1994 годах при грабежах железнодорожных составов погибло 26 железнодорожников.

По данным МВД, чеченские преступные группировки практически монополизировали нелегальный рынок сбыта наркотических средств во многих регионах России и, в первую очередь, на Дальнем Востоке, в Москве, в Пскове, в Санкт-Петербурге и других крупных городах России.

Ключевое значение в сфере наркобизнеса имел Шалинский район Чечни, где до января 1995 года действовала главная производственно-техническая база по выработке сильнодействующего наркотика – героина высокого качества, его расфасовке, упаковке и хранению на имеющихся складах. Наркотик реализовывался по России и за границу через Ливию, Йемен, Румынию, Прибалтику, Абхазию и Азербайджан.
Преступные деньги успешно поддерживали криминальный режим Чечни, который всё более укреплялся под прикрытием федеральной власти. Возрастала его финансовая и военная мощь».

При этом федеральная власть непосредственно вооружала чеченских боевиков, о чём мы ещё расскажем ниже более подробно. А здесь мы отметим ещё один аспект финансирования преступного дудаевского режима. Аспект, пожалуй, самый циничный и имеющий непосредственное отношение к нашей теме. Махинации с “авизо”, торговля нефтепродуктами, рэкет и другие преступные промыслы на выезде – все эти источники обогащения находились в руках достаточно узкой группы людей в мятежной Ичкерии. А как же рядовые боевики – главная опора дудаевского режима? Им на откуп было отдано русскоязычное население Чечни и прилегающих к ней регионов – Ингушетии, Дагестана, Ставропольского края, куда чеченские боевики совершали налёты с целью грабежей и захвата рабов и заложников для получения выкупа.

Как констатировала Парламентская Комиссия по исследованию причин и обстоятельств возникновения кризисной ситуации в Чеченской республике, главным предметом вожделения бандитов были дома, квартиры, автомашины. Кроме того, у русских жителей Чечни и сопредельных территорий отбирали деньги, скот, другое имущество. По приблизительным подсчётам члена Парламентской Комиссии депутата М. Бурлакова, отвечавшего в Комиссии за расследование нарушений прав граждан на территории Чечни, в период с 1991 по 1994 годы у русских и русскоязычных жителей Чечни было отнято более ста тысяч квартир и домовладений.
Когда горе касается одного человека – это трагедия, когда сотен тысяч людей – это уже статистика. В тревожные дни осени 1994 года в прифронтовом Моздоке автор этих строк случайно встретил свою бывшую студентку, назовём её Натальей . Лет восемь назад он писала у меня дипломную работу. Я с трудом узнал её, грязную, оборванную, с нечесаными прядями седых волос, роющуюся в баке с мусором. История её типична для русских людей, попавших в чеченский ад. Весной 93-го года, когда чеченские “демократы” ещё вовсю сотрудничали со своими московскими товарищами, один из полевых защитников свободы и независимости Ичкерии потребовал от неё отдать ордер на квартиру и убираться в Россию. Наталья, естественно, отказалась выполнить это требование представителя новой власти Ичкерии. Тогда этот господин офицер ичкерийской армии сотоварищи решил показательно наказать оккупантку. Ночной порой они нанесли ей визит и без лишних сантиментов пристрелили мужа, а двум её детям отрезали головы. Теперь, повредившись в уме, вдова ищет головы своих деток, бродя по городам и сёлам Северного Кавказа. Она сказала мне, что если найдёт головы, которые куда-то унесли в ту ночь бандиты, то пришьёт их обратно к телам детей и они оживут и будут снова вместе с нею. И в доказательство серьёзности своих намерений, показала иголку с ниткой, припрятанную в её лохмотьях. Ах, господа президенты и министры, новые магнаты и генералы, играющие в политику, вам не снится по ночам седая женщина, бредущая по пыльной дороге в поисках своих убитых вами детей?

Другим “местным” источником обогащения дудаевских боевиков, помимо грабежей, захвата квартир и домовладений, стало использование рабского труда. Парламентской Комиссией были выявлены многочисленные факты обращения в рабство русских жителей Чечни, Ингушетии, Дагестана, а также захвата заложников с целью получения выкупа.
Вот рассказ Александра Михеева, который полтора года прожил на положении раба у чеченцев в землянке, где парашей служила выкопанная в полу яма, а постелью охапка грязной соломы.

«В мае 93-го, отслужив на флоте, Саша возвращался из Полярного домой, в свою родную Ивановку Кошкинского района Самарской области…. Добравшись до столицы вместе с сослуживцем, они взяли билеты до родных краёв и решили немного расслабиться в ресторане Киевского вокзала. Обмыть дембель. Не успели и ополовинить бутылку водки, как рядом появились кавказцы.

– А, Морфлот гуляет! Мы вас угощаем от имени всего чеченского народа.

Они поставили две бутылки, принесли закуску, стаканы.
– Крепкий парень, – заметил один, сверкая золотым ртом. – Таким надо на плантации работать!

– Я и работаю, – улыбнулся Михеев. – На тракторе.

– Послушай, ты же на вес золота! Джигит!

Чеченцы принесли ещё водки. Гулять, так гулять! Александр хватил полстакана и словно провалился в чёрную яму….

Моряк открыл глаза и обнаружил себя в купе на нижней полке. Облегчённо вздохнул, значит, всё в порядке, едет домой. Но почему так болит тело, словно его побили палками?

– Очухался дорогой? – с верхней полки свесился его вчерашний собутыльник. Чеченец вытащил “макаров” и улыбнулся:

– Ты наш пленник. Ругаться будешь – обижусь и застрелю.

Вскоре в купе появились сообщники горца, такие же головорезы. Их было трое, все имели ножи и пистолеты. Общались на своём языке. Но благодаря тому, что в разговоре проскакивало немало русских слов, Михеев уловил, что едет в Грозный. А в соседнем купе “путешествует” его братан Андрей.

Всё стало ясно по прибытии в Грозный. К ним подошли два чеченца. Они осмотрели моряка как рабочую силу: пробовали мускулы, гнули голову. Потом, поторговавшись, достали деньги и отсчитали 35 тысяч рублей. Покупателям передали и документы демобилизованного моряка.

– Видишь? – один из них раскрыл военный билет.

– Больше не увидишь.

И поднёс к билету пламя зажигалки.
В Жигулях, куда его посадили, было ещё двое джигитов.

– Хорош товар, – радостно сказал один, теребя папаху у себя на коленках. – Послушай и запомни: хорошо работать будешь, – кормить будем, плохо – резать будем…

Бригада невольников, собранных со всего бывшего Союза, обрабатывала плантацию мака. Они пололи и собирали урожай, варили опиум, потом пахали и сеяли и снова пололи. От рассвета до заката, часов по 18 в сутки, изо дня в день. Каждый вечер затворники подвергались экзекуции, после чего им давали по миске манки, размоченной в воде….

Потом моряка перепродали другому хозяину, потом другому.

В третий раз его сторговали прямо в центре станицы. Новым хозяином стал человек авторитетный для здешних чеченцев.

– Меня поселили на Заводской улице, – рассказал бывший моряк, – в доме № 80. Хозяин был большим “курбаши” – заведовал мельницей. Он мне сразу сказал, что если попытаюсь бежать, то обратно к себе не возьмёт. Просто убьет как собаку.

Знаете, я не был чем-то необычным среди чеченцев. Практически в каждом богатом доме живут такие же мученики. Многие из них уже отчаялись вернуться к прежней жизни, находятся в рабстве три-четыре года.
– В первый же день, – говорит Александр, – хозяин ввел меня в курс дела: «Русская скотина будет ухаживать за чеченской скотиной». И долго смеялся, довольный собственной остротой… »

А вот ещё свидетельство командира одной из частей ВВ, взятое нами из книги, изданной под патронажем министра внутренних дел России, генерала армии Анатолия Куликова.

«Белый раб в чёрной ночи. Его привезли в расположение части, чтобы утром отправить на фильтрационный пункт. Бич, бомж, белый раб – о них российские газеты писали как о “кавказских пленниках”. Мы встречали таких в каждой командировке. Фёдор из-под Воронежа пахал на хозяев-кавказцев аж с 1977 года, работорговцы отловили его в Сочи . Володя из Макеевки приехал подзаработать на “фазенде” ингуша прошлым летом. Хотел строить, а его заставили собирать коноплю. Ещё парочку довелось видеть в поезде – милиционер сопровождал их, обнаруженных в горах, до ближайшего отделения милиции на российской территории, чтобы спасти от местных бывших хозяев. Горестное зрелище – эти белые рабы. “Русские свиньи”, так называют их рабовладельцы, – падшие люди, униженные и оскорблённые. Их нынче тьма-тьмущая на любом вокзале, в любом большом и малом российском городе.

Десятки таких встречали мы и в кавказских горах… ».
За людей, захваченных в Чечне и разных регионах Российской Федерации, похитители всегда старались получить выкуп от родственников и друзей “кавказских пленников”. Если же выкуп получить не удавалось, тогда захваченный человек становился рабом и поступал на один из невольничьих рынков. Такие рынки совершенно открыто функционировали в Грозном (на “Бароновке” и близ площади “Минутка”), в Шалях, в Ведено, в Шатое и в Гехах.

«Что такое заложник? – Читаем мы в упоминавшейся уже книге Павла Хлебникова. – Это – раб, которого можно выкупать. А чеченцы давно торгуют рабами. И у себя в Чечне брали рабов, и на границе с Чечнёй брали. Я знаю несколько случаев из последней войны…. Вот чеченский боевик в окопе полгода находится, и чисто физиологически он всё равно должен как-то удовлетворить себя, правильно? А тут – в Ставропольском крае – женщины. Почему не забрать? Ему понравилась одна, он с ней переспит, а потом другому передаст, и так начинается её рабство.

Подумаешь, это же не человек – это русская. Чеченцы и богатых чеченцев брали в заложники, но с русскими обращались более жестоко. Они на рынке в Грозном, на Минутке, продавали рабов. Все это знали».

Но помимо “внутренней” работорговли в Чечне процветал и экспорт “живого товара”. «Большое распространение получили похищение детей и молодых женщин с последующей отправкой их в зарубежные страны в обмен на валюту. В связи с этим резко увеличилось количество граждан пропавших без вести ».

Средневековая дикость и жестокость варваров махровым цветом распустились в “свободной” Ичкерии. Но московская власть не только закрывала глаза на чудовищную волну преступности, захлестнувшую бывшую автономную республику и разливавшуюся от предгорий Кавказа по всей России, но и всячески, и морально и материально, поддерживала национально-криминальный режим Дудаева и его соратников. И до зубов вооружила незаконные формирования отставного советского генерала новейшим оружием, подготовив этим гражданскую войну – самую кровопролитную на территории бывшего СССР со времён окончания Второй Мировой.

Зачем это нужно было новой “демократической” власти в Российской Федерации – разговор особый. И мы ещё вернёмся к нему, рассказав вначале, как Кремль вооружал своего будущего противника.

М. Бурлаков