Союз Кремля и Ичкерии

Мы не сможем проанализировать здесь все глубинные истоки и вс аспекты этого странного и страшного союза: Кремль, олицетворяющий государственное единство, будь то Советский Союз или Российская Федерация, и мятежная Ичкерия, не желающая входить ни в какое государственное образование и заявляющая, по крайней мере, в риторике руководства, о своём полном суверенитете. Главные участники тех событий старались не оставлять документальных свидетельств своих тайных договорённостей – “джентльменские” соглашения между высокими договаривающимися сторонами заключались на аллеях правительственных резиденций, в кабинетах министров и vip-чиновников России и Ичкерии, в особняках банков и зарождающихся финансовых империй, сокрытых от посторонних любопытных глаз и ушей. А те, кто паче чаяния оказался посвящен в эти договорённости по роду своей деятельности или в силу служебных обязанностей, потом навсегда исчезли на кровавых дорогах Кавказской войны.

Но любая криминальная деятельность, так или иначе, оставляет следы, тем более, если эта деятельность достигает ранга большой политики. Да и сама цепь фактов и логика событий указывает на преступный сговор между Кремлём и руководством сепаратистов в Грозном. При этом именно власть в Москве вдохновляла, подталкивала и инициировала преступную деятельность своих союзников из Грозного. В союзе Кремля и Ичкерии Москва была “старшим партнёром” и “заказчиком”, а чеченские сепаратисты – исполнителями и “миноритарными акционерами” при дележе советского наследства.

Союз этот сложился к началу 90-х годов. И на первом этапе в его основе лежало противостояние двух центров власти в Москве: с одной стороны, Союзная власть во главе с Генеральным секретарём ЦК КПСС и Президентом СССР Михаилом Горбачёвым, с другой – Верховный Совет РСФСР и Борис Ельцин, претендующий на безраздельную власть в самой большой и богатой республике распадающейся советской империи. Каждый из этих московских “центров притяжения” рассчитывал использовать в своей борьбе бандформирования в национальных республиках, которые создавались при поддержке союзных и республиканских органов власти. При этом в начале противостояния Ельцин опирался на сепаратистов из союзных республик, а Горбачёв, чтобы помешать укреплению власти своего соперника в Российской Федерации, поощрял центробежные силы в автономных республиках в составе РСФСР.

А расходным материалом в этой борьбе амбиций и алчности стали простые русские люди, проживавшие в национальных республиках “братской семьи” советских народов. Русские и другие “некоренные народы” в союзных и автономных республиках не только утратили де-факто политические и социальные права, но и стали объектом грабежей, насилия и эксплуатации, принимающей зачастую даже форму рабства. При этом местная “элита”, состоящая по большей части из прежней партийно-советской номенклатуры, стремясь закрепиться у власти в республиках распадавшегося Советского Союза, взяла на вооружение антирусскую риторику и сделала практику русофобии основным компонентом своей внутренней политики. Русских называли империалистами, колонизаторами, эксплуататорами – и это лишь самые безобидные эпитеты, употребляемые в официальной пропаганде. И, разумеется, русские назначались “ответственными” за все репрессии советской власти, за голод, красный террор, принудительную коллективизацию и раскулачивание, за лагеря и депортации. Доходило до смешного – Звияд Гамсахурдиа, первый президент “свободной” Грузии, называл Сталина (Джугашвили) и Берию русскими палачами грузинского народа.
И русские люди, оказавшись в самом бесправном положении, окружённые всеобщей ненавистью, усердно раздуваемой новыми лидерами “независимых государств”, вынуждено покидали своё прежнее место жительства под угрозой насилия, подвергаясь зачастую грабежам и террору. Это были великие этнические чистки первой половины 90-х годов, о которых не любят теперь вспоминать ни руководители бывших Советских республик, ни правители Российской Федерации – первые, потому что сами были организаторами политики русофобии, вторые, в силу того, что именно Москва была инициатором раздела Советского Союза и в угоду своим подельникам по СНГ закрывала глаза на террор и этнические чистки в отношении русского населения по окраинам империи. Вот бесстрастная статистика “великого исхода” русских из стран СНГ в первой половине 90-х годов. С 1989 г. по 1994 г.

– из Армении выехало ≈ 41,5 тыс. русских;
– из Азербайджана выехало ≈ 397 тыс. русских;
– из Грузии выехало ≈ 250 тыс. русских;
– из Казахстана выехало ≈ 2780 тыс. русских;
– из Узбекистана выехало ≈ 985 тыс. русских;
– из Киргизии выехало ≈ 638 тыс. русских;
– из Таджикистана выехало ≈ 240 тыс. русских;
– по Туркмении нет даже приблизительных данных .

Когда в 1989 – 1991 годах борьба шла между “союзным центром” во главе с Горбачёвым и союзными республиками, сепаратистские устремления которых активно поддерживал Верховный Совет РСФСР, Михаил Сергеевич, чтобы внести раскол в ряды сторонников Ельцина, председательствующего в Верховном Совете РСФСР, выдвинул идею наделения автономий России правами союзных республик. Эту идею сразу же подхватили “национальные элиты” автономий, которые для укрепления своей власти, вслед за “национальными элитами” союзных республик, взяли на вооружение политику русофобии и этнических чисток. И эту политику активно поддержал Горбачёв и его сторонники, рассчитывая опереться в борьбе с Верховным Советом РСФСР на сепаратистов внутри Российской Федерации.

Но Ельцин быстро перехватил инициативу у Президента СССР, пообещав автономиям «столько суверенитета, сколько они переварят». И, разумеется, материальным воплощением этого суверенитета должна была стать политика дискриминации и террора против “русских империалистов, колонизаторов и эксплуататоров”. Особая роль здесь отводилась национальным республикам Северного Кавказа, и в частности Чечено-Ингушетии, где жива была память о депортации 1944 года.

Так на рубеже 80-х и 90-х годов ХХ столетия влиятельные группировки в Москве, борющиеся за власть и собственность, сделали ставку на бандитов с национальных окраин империи. Правители СССР и России активно содействовали созданию вооружённых формирований в национальных республиках Кавказа в надежде на то, что мобильные, вооружённые до зубов и готовые на всё отряды боевиков станут для них надёжной опорой в борьбе за власть. И надо сказать, что расчёты эти в значительной мере оправдались в августе 1991 года во время ГКЧП.

Вот, что, например, мы читаем в Хронике журналистского расследования Владимира Смирнова «Буденовская Трагедия», опубликованной после печально-знаменитого рейда Шамиля Басаева в Ставропольский край:

Итак, Шамиль Басаев…
19 августа 1991 года он, тогда ещё студент Московского института землеустройства, одним из первых встал на защиту Бориса Ельцина у забаррикадированного «Белого Дома». Что называется, по зову сердца пришёл туда с сумкой, набитой гранатами, прикрытыми сверху буханками хлеба. Ещё тогда проявился его талант командира-боевика…

В канун Нового 1992 года Союз Советских Социалистических Республик прекратил своё существование. Теперь перед Верховным Советом РСФСР, победившим “проклятую империю зла”, вставала новая грандиозная задача раздела имущества этой империи, львиная доля которого оказалась на подконтрольной ему (ВС РСФСР) территории. Ну и как водится – дружба дружбой, а деньги врозь – и бывшие соратники по борьбе с “империей зла” быстро поделились на враждующие группировки, каждая из которых намерена была ухватить кусок пожирнее от бывшей общенародной собственности. И каждая из этих группировок обращала взор свой на криминальные этнические сообщества с надеждой привлечь их на свою сторону в дележе советского наследия. Эти банды были мобильны, сплочены кровнородственными узами, хорошо вооружены ещё в период противостояния союзного центра с республиками и имели боевой опыт участия в горячих точках первой фазы “демократической революции”. Среди них особо выделялись чеченские бандформирования, без участия которых редко обходились “силовые разборки” в период криминальной приватизации первой половины 90-х годов.
Вот как описывает этот период Николай Модестов в своей книге «Москва Бандитская».

«…Чеченцы начали активно проповедовать теорию захвата территорий. Они обложили налогом “на охрану” значительную часть столичного криминального бизнеса и появившиеся в огромном количестве кооперативы. Без борьбы с уже поделившими между собой Москву группировками – солнцевской, люберецкой, подольской, балашихинской – обойтись было нельзя. Эти обстоятельства способствовали объединению по национальному признаку разрозненных и редко контактировавших чеченских кланов. Атлангереев, Нухаев и привлеченные к сотрудничеству Сулейманов, Алтимиров и Таларов (ставший впоследствии уважаемым казначеем общины) создали единую систему боевых групп, опекавших конкретные районы города и способных быстро собираться вместе по сигналу тревоги…»

Но сила чеченских группировок была не только в их сплочённости. Их поддерживала власть, а правоохранительные органы не только не противодействовали чеченскому криминалу, но и зачастую сотрудничали с ним. Об этом свидетельствуют сами участники тех событий:

Нухаев:…Раз мы взяли очень большую колонну и проехали по всем ресторанам. Мы по всему городу вылавливали эти группировки разные типа бауманских, которых мы полностью разбили. То есть большая операция, серьёзная.

Хлебников: Большая колонна – это сколько человек?
Нухаев: Так трудно сказать. Ну, четыреста человек, пятьсот человек….

На самом деле непосредственно работали две машины, то есть шесть – восемь человек, которые заходили в рестораны, где находились противники, и очень дерзко решали вопросы. А остальные были в поддержку. Это, скорее, была демонстрация войск. Надо было показать, что здесь серьёзно, что здесь не надо шутить….
Хлебников: И какие вопросы решались в ресторанах?
Нухаев: Операция была связана с бауманской группировкой и побочно с люберецкой…. Мы знали, где они заседают, в каких местах. И там не разговоры шли, а сразу расправа….

А колонну сопровождали комитетские машины. Они за ней смотрели – кто что там делает. Они могли нас только уговаривать не допускать беспорядков. То есть органы смотрели, что здесь всё правильно…
Вот так вот! Чеченские преступные группировки, бравшие “под крышу” коммерческие структуры, сами находились “под крышей” правоохранительных органов и спецслужб, которые в свою очередь патронировались Кремлём и “Белым Домом” на Краснопресненской набережной.

Постепенно различные враждующие группировки сплотились вокруг двух “центров притяжения”. Одним из этих центров стал Кремль во главе с Президентом России Борисом Ельциным, руководившим исполнительной властью, а другим – Верховный Совет, которому по Конституции принадлежала законодательная власть в Российской Федерации, и который, опираясь на Съезд народных депутатов, имел высший приоритет в решении любых вопросов управления государством. При этом и Кремль, и Верховный Совет рассчитывали использовать незаконные вооружённые формирования генерала Дудаева, захватившего власть в Грозном после разгрома ГКЧП, и объявившего о суверенитете Чеченской Республики, и чеченские криминальные группировки в Москве и в России, так или иначе, связанные со своей “исторической родиной”. И чтобы снискать благосклонность новоявленного Грозненского диктатора, обе “ветви власти” в Москве не только не замечали террор, развязанный чеченскими сепаратистами против русского населения республики, но и всячески материально и морально поддерживали Дудаева и его соратников.

Весной 1993 года в Чеченской республике накалилась “внутриполитическая” обстановка. Президенту Дудаеву противостоял Парламент Ичкерии, который вознамерился провести референдум о доверии бывшему советскому генералу и отодвинуть его от власти в республике. И так уж случилось, что и власть в Москве разделилась в своей поддержке чеченских сепаратистов: Верховный Совет поддерживал Парламент Ичкерии, а Президент Ельцин – Президента Дудаева.

Парламентская Комиссия по исследованию причин и обстоятельств возникновения кризисной ситуации в Чеченской Республике констатирует поразительное сходство событий 1993 года в Москве и в Грозном.
«…Развитие политической ситуации в Чечне в 1993 году поразительным образом напоминало по внешнему рисунку ход событий в России, лишь опережая его на один такт. В апреле Дудаев распускает неугодный ему парламент. В ответ на фоне начавшегося многодневного митинга оппозиции “распущенный”, но не ушедший с политической арены парламент назначает на 5 июня референдум о доверии себе и президенту…
Кульминация наступает в начале июня, когда боевики Дудаева врываются в Центризбирком и уничтожают бюллетени так и не состоявшегося референдума.
5 – 6 июня 1993 года в ходе столкновения президентской гвардии с митингующими сторонниками разогнанного парламента на улицах Грозного снова пролилась кровь: было убито (расстреляно танками) более полусотни человек. Этот сценарий был использован в России в октябре 1993 года при расстреле Парламента России…»

Разгромленная в Грозном антидудаевская оппозиция отступила в Знаменский и Урус-Мартановский районы Чечни, и в республике наступило хрупкое равновесие. И та и другая сторона ждали развития событий в Москве: кто кого одолеет – Кремль или Верховный Совет?

В кровавые дни осени 1993 года, когда противостояние между двумя центрами власти в России достигло апогея, отряды чеченских боевиков выступали как на стороне Ельцина, так и на стороне Верховного Совета, который в те дни возглавлял чеченец – профессор экономики Руслан Имранович Хасбулатов. Известно, что Джохар Дудаев, президент самопровозглашённой Ичкерии и советский генерал в отставке, незадолго до вооружённого столкновения Ельцина с Верховным Советом предлагал президенту Российской Федерации и бывшему секретарю МГК помощь своими вооружёнными силами. Ельцин благосклонно отнёсся к предложенной помощи своего “младшего коллеги”, и отряды боевиков Дудаева в сентябре 1993 года прибыли в Москву на “защиту демократии”. Мы ещё вернёмся ниже к теме сотрудничества союзной и федеральной власти с чеченскими боевиками и с другими сепаратистскими формированиями на Кавказе, и к поддержке этих формирований финансами и оружием. А здесь приведём лишь один документ, характеризующий “теплые” отношения между Борисом Ельциным, президентом самопровозглашённой в Беловежской пуще Российской Федерации, и Джохаром Дудаевым, президентом самопровозглашённой в Грозном Ичкерии.

«NOXCHJN RESPUBLICA
PRESIDENT

Его Превосходительству Президенту Российской Федерации
Господину Ельцину Борису Николаевичу

Уважаемый господин Президент!

Правительство Чеченской Республики одобряет Ваши действия по подавлению коммунистическо-фашистского мятежа в Москве, имеющего своей целью захватить власть в России и потопить в крови демократию, возродить в стране исторически изжившую себя систему. Реакции, пытавшейся взять реванш, нанесён серьёзный удар, однако не исключены возможности новых вылазок. Поэтому желаем Вам и Вашим сторонникам решительности и стойкости в закреплении достигнутого успеха, последовательности в проведении курса демократических реформ.
Ранее Правительство Чеченской Республики доводило до сведения Вашей администрации о полной солидарности с курсом Президента России в демократизации страны и готовности оказать Вам в этом тяжелейшем деле всемерную, всестороннюю поддержку. В этот суровый час, когда решается судьба России, мы ещё раз хотим заверить Вас, что мы верны слову и готовы помочь в любой момент всеми средствами, которыми располагаем.
Господин Президент, для обсуждения складывающейся ситуации и ведения переговоров по интересующим российско-чеченские стороны вопросам направляем Вам Министра иностранных дел Чеченской Республики господина Шамседдина Юсефа. Правительство Чеченской Республики просит Вас принять его с благосклонностью и верить всему тому, что он будет излагать Вам от имени Правительства Чеченской Республики.
Примите, господин Президент, уверения в моём весьма высоком уважении.

Президент Чеченской Республики Джохар Дудаев

г. Грозный, 7 октября 1993 года. № 06 – 353.»

А вы говорите – международные террористы! Какие же это международные террористы, – самые, что ни на есть верные защитники демократии. А что там десятки тысяч русских людишек в землю закопали в Ичкерии, да пару сотен тысяч их погнали со священной земли Чечни и Ингушетии, так ведь это неизбежные издержки всякой революции. В гражданских войнах начала ХХ века и не такое бывало.

Сейчас правители России стыдливо умалчивают о том, что кровавый конфликт на Северном Кавказе они создали своими собственными руками. Для “внутреннего” употребления россиян наисторичевшие политики объясняют Кавказский кризис происками западных спецслужб. А для мировой общественности кивают, подражая Соединённым штатам Америки, на каких-то страшных международных террористов, которые якобы и сотворили все безобразия с бедными, несчастными народами нашей страны, пользуясь неопытностью правительства молодой российской демократии. Но факты говорят о другом – федеральная власть с 1991 по 1994 год не только признавала преступный дудаевский режим, но и оказывала ему самую щедрую материальную поддержку. Закрывая при этом глаза на экспорт организованной преступности из Чечни в другие регионы России и на террор против “некоренного” населения республики.

Более того, федеральная власть была заинтересована в терроре и этнических чистках, проводимых в те годы в Чечне и Ингушетии. Во-первых, “экспроприация” имущества невайнахского населения и грабежи давали дополнительный доход “сторонникам демократии” и укрепляли боевой дух её защитников. Этих защитников, получивших необходимую закалку в операциях против гражданского населения республики, правители России рассчитывали использовать в своей борьбе за власть в Москве. А для таких дел им нужны были люди, умеющие хладнокровно убивать безоружных – качество, приобретаемое только длительной тренировкой.

Во-вторых, когда эти защитники демократии будут уже не нужны, можно будет обосновано навести “конституционный порядок” в мятежной республике. И “маленькая победоносная война” на Кавказе поднимет престиж федеральной власти, пошатнувшийся вследствие тотальной коррупции, беззастенчивого грабежа государственной общенародной собственности и ужасающего обнищания всего населения страны.
После победы Ельцина над своими прежними союзниками из Верховного Совета России Кремль уже не нуждался в помощи чеченских подельников. Вот тогда и началась подготовка к военной операции по ликвидации мятежной Ичкерии. И Ельцин меняет своих союзников в Чечне, теперь Администрация президента налаживает контакты с антидудаевской оппозицией – с Автурхановым в Знаменском районе, Гантамировым в Урус-Мартане, с Лобазановым, укрепившимся в Аргуне. К оппозиции президенту Ичкерии подтягиваются “московские” чеченцы во главе с Сосламбеком Хаджиевым. Москва хочет ликвидировать режим Дудаева руками чеченцев.

Однако здесь Кремль терпит неудачу. Дудаев, пользуясь поддержкой федеральной власти в революционные 1991 – 1993 годы, настолько укрепил свои вооружённые формирования, что свергнуть его малой кровью уже не представлялось никакой возможности. Большая Чеченская война стала неизбежной. И снова расходным материалом здесь стали простые русские люди – и те, кто ещё оставался на территории Чечни, и те, кого ельцинские генералы послали как пушечное мясо под миномёты и пулемёты Дудаева.

Именно правители России несут всю ответственность за геноцид и этнические чистки в отношении русского населения Северного Кавказа, так же как и за многочисленные жертвы войны в Чечне, начатой Ельциным и его кликой, чтобы под руинами городов и селений скрыть следы преступлений перед собственным народом. Чтобы кошмар войны вытеснил в народном сознании цинизм раздела Державы и тотального грабежа бывшей общенародной собственности. Именно Кремль на протяжении 1991 – 1994 годов вооружал бандформирования в самопровозглашённой Ичкерии, финансировал преступный режим Дудаева и поощрял этнические чистки и геноцид в отношении “некоренного населения”.

За всё время правления Дудаева (до начала военных действий) правоохранительные органы не возбудили ни одного уголовного дела по убийствам, грабежам, изнасилованиям, похищениям некоренных граждан Чеченской республики (находящейся, между прочим, в составе Российской Федерации).

Так уже было в истории нашей многострадальной Родины. В начале ХХ века революционеры всех мастей, ненавидевшие Российскую империю со всей её культурой, традициями и верованиями, в своей борьбе сделали ставку на “малые народы”, входящие в состав этой империи. Они не только привлекали в свои ряды выходцев из этих народов и подстрекали “коренное” население окраин к грабежам и убийствам русских, но и, действуя через подконтрольные им газеты и своих представителей в выборных органах власти, навязывали обществу мнение, что царская Россия – тюрьма народов, а русские люди – эксплуататоры и оккупанты.
Ярким примером такой тактики “революционной борьбы” является запрос 58 депутатов Государственной Думы Российской Империи, инициированный фракцией социал-демократов и поддержанный мусульманской фракцией . В этом запросе утверждалось, что «…чинимые в Терской области грабежи и воровство проистекают не от мирного народа чеченцев и ингушей, а только от Зелимъ-хана и подобных ему профессионалов-разбойников, и что местная администрация притесняет прочее население только потому, что она безсильна поймать Зелимъ-хана сама и желает притеснениями заставить сделать это туземное население. Борьба, предпринятая Терской администрацией, – говориться в запросе, – выразилась в настоящее время в меры, направленные не столько к поимке Зелимъ-хана и его шайки, сколько против мирного, ни в чём неповинного ингушского населения .»

По этому депутатскому запросу администрацией Терской области была подготовлена обширная записка, в которой были приведены многочисленные факты грабежей, разбоев и убийств казаков “мирными” ингушами и чеченцами. Мы приведём некоторые фрагменты этой записки.

« – В ночь под 1-е апреля 1905 года на полевых работах убит казак Иван Максимов, следы злоумышленников ведут в Гудермес.

– Днём 10-го августа 1905 года на полевых работах у вдовы казачки Просковии Горюновой тремя чеченцами ограблена одна пара быков, стоящая 135 руб., следы быков и злоумышленников привели в селение Цацан-Юрт.

– Утром 19 октября 1905 года отставной 85-летний казак Иона Стрельцов с внуком своим 14-ти летним мальчиком Захаром Рудневым, на одной повозке с двумя парами быков и упряжью, ехал на пашню. На дороге их встретили чеченцы, взяли с быками и повозкой в плен, побили обоих на Цацан-Юртовской земле и на огне пожгли некоторые части тела; трупы были затоплены на Чёрной речке и найдены 10-го ноября того года. Следы преступления остались за селением Цацан-Юрт.

– 18 декабря 1905 года из города Грозного на 10 подводах ехали 16-ть человек. На них напала шайка чеченцев, которые убили трёх человек: казаков Егора Выпрецкого и Фрола Демченко и еврея Исаака Дубиллера и ограбили вещей на 48 рублей. Следы злоумышленников приведены в селение Цацан-Юрт.

– Вечером 18 декабря, при возвращении из станицы Щедринской через селение Брагуновское Грозненского округа, убит казак Михаил Стрельцов. Следы крови остались за селением Брагуны Грозненского округа…»
Всего в записке приведено более сорока случаев грабежей и убийств казаков чеченцами только по Грозненскому округу, и длинный этот мартиролог заканчивается следующим замечанием.

«Приведя такой обширный список, казаки ещё добавляют, что кроме вышеописанных происшествий, в этой записке не помещены сведения о кражах у них скота, лошадей и имущества, чинимых чеченцами, а также о порубке станичного заповедного леса, хищнически истреблённого чеченцами.

Но казаков не только обкрадывают и бьют, но их ещё истязают и над ними издеваются. Так, помимо указанных в предыдущем перечне 85-летнего казака Ионы Стрельцова и его 14-летнего внука Захара Руднева, у которых были пожжены некоторые части тела, можно привести ещё следующие случаи:
Близ аула Старый Юрт убиты на дороге два возвращавшихся с нефтяных промыслов червлёнских парня, причём, сложив крестом их трупы, оба простреляны общей пулей.

Близ хутора Васильева, на земле аула Шама-Юрт, убиты два казака (станицы Калиновской и Савельевской), 16-ти летняя девица и 10-летний мальчик, которые брошены в зажженный стог и сожжены. Мальчик, как видно, горел даже живым, а, может быть, и остальные. Потому что в нескольких саженях от стога, на земле найдены были выпавшие из горевшего бешмета крючки и кучка обгоревших, склеившихся в комок, семечек, бывших в кармане мальчика. По-видимому, горевший выскочил из огня, но отбежав, упал, продолжая гореть, и был снова брошен в костёр злодеями. Трупик его найден в стогу вместе с остальными.

Казак станицы Тарской Егор Гусев был в лесу распят ингушами и расстрелян.

Той же станицы казака Дмитрия Михайлова изранили кинжалами и подожгли.

Одного казака станицы Петропавловской, везшего в город Грозный воз помидоров, заставили танцевать на возу.

– Ну, танцевай твоя! – И наставили винтовки.
И танцевал горемычный казак, пока из помидоров сок потёк.»

От себя добавлю, что бесчинства чеченцев и ингушей поощрялись революционерами всех мастей, от эсеров до большевиков, и либеральной частью интеллигенции. Эти “поборники справедливости” почитали грабежи и разбои стихийным протестом горцев против ненавистного самодержавия и его оплота в лице казачества. При этом абреки – профессиональные бандиты имели тесные деловые связи с революционерами, нередко суживали им деньги на их подрывную деятельность и учились у них демагогией оправдывать свои преступные деяния. Так, упоминавшийся в запросе 58 депутатов Государственной Думы, абрек Зелимъ-хан из Харачоя был связан с большевистским подпольем в Грозном и Кизляре и, как сказали бы сейчас, выполнял для их некоторые “заказы” на убийства чиновников и военных. А большевики внушали ему, что в его абречестве виновен русский царь и русские богатеи, которые угнетают несчастный чеченский народ, а он, Зелимъ-хан, всего лишь благородный защитник угнетённых горцев. О чём и написал абрек из Харачоя в своём письме на имя председателя Государственной Думы Российской империи:

«…Я знаю, вернуться к мирной жизни мне теперь невозможно. Пощады и милости тоже не жду ни от кого. Но для меня было бы большим нравственным удовлетворением, если бы народные представители поняли, что я не родился абреком, не родились абреками также мой отец, брат и другие товарищи… .»
А видный революционный деятель Чечни Асламбек Шерипов так выразил отношение большевиков-революционеров к бандитам и грабителям в горах Чечни и Дагестана:

«Власть терроризировала народ, а абреки терроризировали власть и её приспешников…»
И советская власть поставила памятник Зелим-хану, абреку из Харачоя, терроризировавшему власть царскую и её приспешников – на горной дороге в Ведено бронзовый человек в бурке ведёт в поводу бронзового коня, к седлу которого приторочена винтовка.

Разумеется, к “приспешникам” власти относилось всё казачье сословие, а потому, терроризировать казаков

– значило творить благое революционное дело освобождения трудящихся. И терроризировали казаков и абреки и “мирные” чеченцы и ингуши, о которых так сказал один ингуш войсковому старшине Вербицкому:

«…Разбойник – так то уже разбойник; а этот соучастник, простой мирный человек из народа. Когда разбойник идёт воровать или грабить многим хочется получить барыш в его деле. Вот они и идут с ним. Всякому хочется попользоваться, а так они мирный народ…»

Но настоящий массовый террор против русского казачьего населения Терской области развернули большевики, пришедшие к власти в Российской Империи в результате Октябрьского переворота 1917 года. Они, следуя заветам Ленина и Троцкого, сразу взяли курс на активное сотрудничество с малыми народами, проводя по окраинам империи этнические чистки и жесточайшее подавление русского населения. А в центральной России отряды “инородцев”, использовались как ударная сила карательных органов. Печально-знаменитые латышские стрелки – акушеры революции, лишь один из сегментов этого великого интернационального фронта, стратегической задачей которого было подавление русского национально духа методами жесточайшего массового террора. Посмотрите поимённый состав Совнаркома Ленина – вы не найдёте там и трёх русских фамилий – и это в стране, где русские составляли большинство населения; загляните в списки карательных отрядов и Чрезвычайных комиссий (печально-знаменитых ЧК) – там евреи, латыши, армяне, грузины греки, даже венгры и китайцы.

И в Терской области в это время сложился антиказачий блок чеченцев и ингушей с большевиками. По заявлению члена Кавказского краевого комитета РКП(б) С. Кавтарадзе: «Здесь национальная борьба почти совпадает с классовой. И правильна политика Советской власти, если она опирается, а если и не опирается, то должна опираться на ингушей и чеченцев ».

И она, Советская власть, в полной мере оперлась на “революционных” чеченцев и ингушей. Деникин, по поводу этой “опоры” большевиков написал в своих дневниках:

«… Ещё в конце декабря чеченцы с фанатическим воодушевлением крупными силами обрушились на соседей. Грабили, разоряли и жгли дотла богатые, цветущие селения, экономии и хутора Хасав-Юртовского округа, казачьи станицы, железнодорожные станции; жгли и грабили город Грозный и нефтяные промыслы.
…В союзе с чеченцами ингуши приступили к вытеснению казачьих станиц Сунженской линии, для чего ещё в ноябре в первую очередь подожгли со всех сторон и разрушили станицу Фельдмаршальскую ».

Тогда были убиты тысячи казаков по всей Терской области, и от тотального уничтожения их спасла только Добровольческая армия генерала Деникина. И естественно, что казаки Терского войска и Сунженской линии видели в “белых” своих защитников и союзников и шли служить под знамена Антона Ивановича Деникина.
А потом “белые” ушли с Северного Кавказа, и большевики, укрепив свою власть в предгорьях Кавказского хребта, начали проводить политику расказачивания этих территорий. Эта политика выражалась в массовом выселении казаков с принадлежащих им земель. И снова активную роль в этой политике играли банды чеченцев и ингушей, почуявших запах добычи и безнаказанных грабежей под покровительством Советской власти.
Для координации действий по расказачиванию Северного Кавказа из Москвы на Терек был направлен Орджоникидзе. В директивном разговоре по прямому проводу с председателем Терского областного ревкома В. Квиркелия он прямо указал:

«Политбюро ЦК ВКП(б) одобрило постановление Кавбюро о наделении горцев землёй, не останавливаясь перед выселением станиц…. Исполнение решения Политбюро осуществлять самыми решительными и жестокими мерами…»

И в приказе по Кавфронту член РВС тов. Орджоникидзе с большевистской прямотой записал:
«…Первое – станицу Калиновскую сжечь, второе – станицы Ермоловская, Зака-Юртовская, Самашкинская, Михайловская – отдать всегда бывшим преданными Советской власти нагорным чеченцам. Для этого всё мужское население вышеозначенных станиц от 18 до 50 лет погрузить в эшелоны и под конвоем отправить на Север для тяжких принудительных работ; стариков, женщин и детей выселить из станиц, разрешив им переселиться в хутора и станицы на Севере…»

Но и те, кто остался на родной земле, тоже испили свою чашу горя из рук радетелей за народное счастье, свергших в 17 году ненавистную власть буржуев и дворян. О трагической судьбе русских людей ярко свидетельствует коллективное письмо представителей терского казачества:

«… Жизни русского населения всех станиц стала невыносима и идёт к поголовному разорению и выживанию из пределов Горской республики.
Полное экономическое разорение края несут постоянные и ежедневные грабежи и насилия над русским населением со стороны чеченцев, ингушей и даже осетин. Выезд на полевые работы даже за 2 – 3 версты сопряжён с опасностью лишиться лошадей с упряжью, фургонами и хозяйственным инвентарём, быть раздетыми донага и ограбленными, а зачастую и убитыми или угнанными в плен и обращёнными в рабов. Выпас скота невозможен на предгорьях, где пустуют лучшие пастбища, и скот должен топтаться на выгоне близ станиц, отнимая от земледелия плодородную землю. Оросительные работы, увеличение площади обработанных и заселённых земель невозможно, ибо если и удалось бы посеять, то нельзя будет собрать и посевы будут потоптаны горскими табунами и скотом.
Как пример: в станице Ассинской за 1920 год убито на полевых работах 10 человек, из них 2 женщины, ранено 4 мужчины и 1 женщина, пленёно 5 человек. Угнано рогатого скота 378 штук, лошадей 130 штук, баранов 955. Увезено и потравлено посевов на 1800 десятинах, захвачено самовольно чеченцами и обработано ими 2340 десятин, осталось необработанной земли из-за опасности работы 6820 десятин. Кроме того, отняты фургоны, сбруя, одежда, разбиты улья и т. п.
Местные власти вплоть до окружных национальных исполкомов в ГорЦИК, зная всё это ненормальное положение, не принимают никаких мер против этого. Наоборот, такое положение усугубляется ещё открытой пропагандой поголовного выселения русских из пределов Горской республики, как это неоднократно звучало на съездах, например, Учредительном Горской Республики, Чеченском и др. Это печатается в газетах, таких, как «Горская правда» и «Трудовая Чечня». Таким образом, практика жизни подкрепляется принципиальным бездействием власти, уверенностью в безнаказанности и официальным признанием неравенства разных групп населения. Станицы, причисленные к национальным округам, находятся в состоянии завоёванных и порабощённых местностей и совершенно непропорционально с горским населением обременены повинностями – продовольственной, подворной и прочими. Всякие обращения и жалобы русских властям Сунженского округа, кипы протоколов об убийствах и ограблениях остаются без последствий, как их и не бывало… ».

И даже Сталин, всегда испытывавший к русским глубокую неприязнь, переходившую порою в ненависть, вынужден был признать, что национальную политику большевиков «горцы поняли так, что теперь можно терских казаков безнаказанно обижать, можно их грабить, отнимать скот, бесчестить женщин… »
Но, как это всегда бывает в истории, зло бумерангом возвращается к тем, кто его творил, наивно полагая, что их то уж никогда не настигнет возмездие за содеянное. В этом – великое равновесие Истории, её мистическая душа, обращающая сотворённое зло в божественную справедливость. Разгром казачества, в котором активное участие приняли чеченцы и ингуши, открыл большевикам дорогу в горы. И советская власть, укрепившись на Северном Кавказе, начала его тотальную коллективизацию, насильственное внедрение атеистической идеологии и социалистического образа жизни. В свою очередь, массовое проведение такой политики в горных районах традиционного проживания вайнахов вызвало яростную реакцию среди чеченского и ингушского населения, перерастающую в вооружённые столкновения горцев с новой “народной” властью. Этому способствовала и поощрительная практика вооружённым чеченским и ингушским бандам в период расказачивания Терека; теперь эти бандитские формирования боролись против Советской власти, которая пришла к ним в горы. В 1944 году противостояние бывших союзников по борьбе с казачеством закончилось поголовным выселением чеченцев и ингушей с Северного Кавказа.

История повторяется. В 1917 – 1918 годах большевистское правительство Советской России заключило союз с бандами в Чечне и Ингушетии для того, чтобы вытеснить Добровольческую армию Антона Ивановича Деникина с Северного Кавказа и подавить сопротивление свободного казачества Советской власти. Для этого, по признанию “главного кремлёвского горца”, бандитам разрешили безнаказанно обижать терских казаков, грабить их, отнимать скот, бесчестить женщин во имя идеалов братства, равенства и свободы. А потом большевики сполна расплатились со своими “союзниками” со склонов Большого Кавказского хребта, поголовно выслав чеченцев и ингушей из их родных аулов в заснеженные казахские степи.
В начале 90-х годов ХХ века духовные наследники большевиков снова взяли в подельники бандитов из Чечни, Ингушетии, Дагестана…. Их снова поощряли убивать, грабить, насиловать русских в городах и станицах Северного Кавказа. И снова потомки Ленина, Троцкого, Орджоникидзе, Кагановича, Берии и других “выдающихся русских политиков” по полной программе отплатили горцам за их преданность “идеалам свободы и демократии”. На этот раз чеченцев и ингушей не стали никуда высылать – в Чечню направили танки и самолёты наводить там “конституционный порядок”, разоружать незаконные формирования, которые Кремль сам же и вооружил, свергать режим, который Москва сама породила, взлелеяла и взрастила.

М. Бурлаков